Старший брат моего парня

Маршал Ева

— Конечно, я, — фыркнул Логан, с разбега бросаясь в воду. Угрожающе — массивный даже в играх с братом. — Теперь догоняй!

— О, они всегда так делают, — рассмеялась тетушка, — Не разлей вода. То один побеждает, то другой. Но Логан немного чаще. Этот мальчишка всегда был влюблен в море. Когда был совсем малышом и узнал, что кровь солёная, сказал, что у него в венах морская вода. Иногда он такой серьезный и грозный, а искупается и начинает улыбаться, — поделилась Флоранс, не отрывая взгляда от стремительно удаляющихся от берега мужчин. —

А ещё, они никогда друг другу не поддаются. Когда — то я думала, что рано или поздно они разругаются окончательно: из — за наследства или девушки.

— И как? — заинтересованно спросила Барби. Она даже подняла очки, чтобы лучше рассмотреть обоих.

— Они договорились, что никогда не тронут то, что уже объявил своим кто — то из них. И ни разу не нарушили слово.

По ногам побежали мурашки. Даже — затопали. Отборные как слоны. А по щекам разлился огонь.

Говорили не обо мне, я — девушка Марка, и старший брат на меня не претендует. Но я лежала и краснела как чертова дура.

Флоранс вздохнула, вылила лосьон из бутылочки и принялась растирать уже загорелые плечи.

— Если бы не эти мальчишки, я бы совсем потеряла веру в существование настоящих мужчин. Порой кажется, что рыцарей придумали сценаристы, чтобы снимать красивые фильмы и грести миллионы. Притом сделали это в сговоре с производителями бумажных платочков! — закончила она уже весело.

Следующие минут десять они обсуждали известных личностей и на полном серьезе спорили — нормальные они мужчины или не совсем. Способны на искреннюю любовь или так… поиграться.

И вообще, существует ли это чувство у особей старше шестнадцати. У Ромео и Джульетты — возможно. А вот для взрослых людей актуальна скорее страсть.

К этому времени я справилась со своим неожиданным румянцем и решила, что хватит отмалчиваться. Мне же есть что сказать.

— Лично я верю в любовь. И люблю Марка, — произнесла тихо.

— Какие у вас тут серьезные разговоры, — сказал вышедший из воды и незаметно подошедший Логан. Он даже не пытался вытереться полотенцем, так и стоял рядом с моим лежаком, блестя на солнце стекающими по коже каплями.

И смотрел на меня своим тяжелым, темным взглядом.

Блин, до мурашек. И опять щеки начинают розоветь.

— Зря я не надела шляпу, — пробормотала я подошедшему Марку. — Что — то голова разболелась.

— Тебе нужно в тень или в дом под кондиционер, — заволновалась Фло. — Давай я тебя отведу? Или Марк с удовольствием тебя в доме полечит. Секс, кстати, помогает от всех болезней, от головной боли — точно. Я читала в Космополитен.

Я бессильно прикрыла глаза. Она неисправима.

— Собирайся, иначе ты можешь получить тепловой удар с непривычки. — Марк помог мне собрать вещи. — Пойдем, посидим в теньке парка.

Ух, спасибо, милый. Уходить в дом под понимающим взглядом старшего брата совершенно не хотелось. А вот прогуляться в парке — почему нет, прекрасная мысль.

Мы попрощались

с остальными и побрели к зеленым зарослям слева от дома.

— Как себя чувствуешь, Кэти?

— Немного получше. Здесь прохладнее.

— Правда лучше?

— Вполне. А что?

— М — м–м, котенок, тогда ныряем сюда. У меня есть любимое место, скрытное такое… с гамаками.

Рука Марка с моей талии опустилась ниже, накрывая ягодицу под тонкой тканью парео.

Глава 7. Жаркий полдень в беседке. С разговорами и стриптизом

Надеюсь, со стороны пляжа нам никто не смотрит в след. Я наклонила голову к его плечу, вдыхая свежий запах разгоряченной под солнцем кожи.

Он наклонился, шепча:

— Ах, какая красивая девочка ко мне прижимается. Улыбается мягким, сладким ртом. Она знает, как я ее люблю? Как обожаю вот эту родинку под нижней капризной губкой.

Поцелуи Марка как текучий мед, их глотаешь и дрожишь от плывущего по венам удовольствия. Марк вбрасывает всего себя прямо в мою кровь, себя — отчаянного, увлеченного, влюбленного. Дурманя как наркотик, отключая от окружающего мира.

Поэтому я опасаюсь его объятий вне закрытых от любопытных глаз комнат и подозреваю, что младшему Бекендорфк, наоборот, нравится смотреть на мое поражение в самых неподходящих местах. Это как тайная власть, которая делает его еще более могущественным в собственных глазах.

— Люблю твое возбуждение, — он, уже не сдерживаясь, сильно и жарко целует. Успевает лизнуть по губам и глубоко, ритмично заныривать в рот, сцепляясь кончиком своего языка с моим. Наполняя меня мятным дыханием.

Разница наших интересов в том, что я готова целоваться вечно, а вот к остальному отношусь более спокойно. Не так сумасшедше как Марк.

— Быстрее, — его уже потрясывает от нетерпения.

Между деревьев тенистой полянки растянуты цветные веселые гамаки. Отсюда пляж не виден, и мы тоже останемся не заметны. Меня тащат к самому краю, где у зеленой стены притулилась белокаменная, обвитая плетистыми розами беседка.

На прямом солнце эти нежные цветы долго бы не выжили, а здесь поднялись вверх на полных три метра, почти полностью перекрывая пространство между столбами, поддерживающими куполообразную крышу. Аромат сильный, и вид в целом романтический, словно ландшафтный дизайнер сажая растения, вдохновлялся старинной открыткой на Валентинов день.

— Может пойдем в дом? — безнадежно предлагаю я, подозревая, что просто поцелуями на свежем воздухе мы уже не обойдемся.

— Когда нас могу застукать, ты слаще реагируешь.

Марк отбирает у меня сумку вместе со скрученными в рулон полотенцами. Я ими пытаюсь шутливо от него отбиться, но куда там. Наши силы неравны, да и новый поцелуй на пороге беседки работает словно контрольный выстрел.

Я таю.

Сама не понимаю, как, но через минуту я сижу на гладкой деревянной скамейке, а все вещи валяются под ней.