Старший сын
Шрифт:
Гарольд. Я не возьму то, что принадлежит Биллу по праву, и вы, девочки, конечно, тоже.
Кристина и Дот. Конечно, нет!
Кит (похлопывая жену по руке). Дело не в этом, не правда ли?
Дот. Если бы не мама! Фрэда такая же леди, как любая из наших знакомых девушек. Почему бы Биллу не жениться на ней и не уехать в Канаду? Это, по существу, то, что ему больше всего подходит. Гарольд. Полегче, Дот!
Дот. Ну, только вообразите себе его в парламенте! Ведь именно это ему предстоит, если он останется здесь. Какое счастье для Англии!
Кристина. Не будь циничной! Мы должны придумать, как удержать Билла.
Дот. Я цинична?
Кристина. Пойдем, попросим его, Рони.
Кит. Бесполезно! Надежда только на нее.
Дот. Да нет, куда ей!
Гарольд. Послушайте! А эта история с Данин-гом - полный поворот налево кругом! Бедный папочка!
Кристина. Сейчас не время шутить, Гарольд.
Дот (мрачно). Старый Стаденхэм не хуже многих, с которыми приходится иногда родниться.
Кит. Благодарю!
Кристина. Это нелепо, чудовищно. Это неправдоподобно.
Гарольд (поднимая руку). Лошади! Он приехал!
Все прислушиваются, поворачиваются и видят леди Чешир выходящую из бильярдной. Она очень бледна. Все встают. Дот обнимает мать за плечи. Кит пододвигает ей свое кресло. Джоэн и Лэттер тихо прокрадываются в комнату.
Леди Чешир. Спасибо, Рони! (Садится.)
Дот. Ты дрожишь, мама. Принести мех?
Леди Чешир. Нет, спасибо, дорогая.
Дот (тихо). Возьми себя в руки, мамочка!
Леди Чешир (выпрямившись). Хорошо шли, Рони?
Кит. Неплохо, мэм. От Бразиера до Кефинской плотины по прямой.
Леди Чешир. Как молодая лошадка?
Кит. Немного робеет, а так ничего. (Кладя руку ей на плечо.) Мужайтесь, мэм-саиб!
Кристина. Мама, обязательно надо рассказывать отцу? Рони думает, что все зависит от нее. Ты не можешь на нее повлиять? (Леди Чешир отрицательно качает головой.)
Кристина. Но, мама, ведь положение безвыходно.
Дот. Замолчи, Крис! Конечно, мама не может. Что ж нам, просить ее о пощаде?!
Кристина. Но должен же быть какой-то выход! Что ты думаешь, по совести, мама?
Дот. Оставь маму в покое.
Кристина. Надо на что-то решиться, и немедленно.
Дот (тихо). У тебя есть хоть немного чувства собственного достоинства?
Кристина. Мы станем всеобщим посмешищем. Мама, ну, пожалуйста, поговори с ней! Ты ведь знаешь, что они оба будут несчастны. (Леди Чешир опускает голову.) Ну, мама! (Леди Чешир отрицательно качает головой.)
Кристина. Даже ради Билла?
Дот. Крис!
Кристина. Бога ради, поговори еще раз с Биллом, мама! Мы все должны умолять его на коленях.
Леди Чешир. Он сейчас говорит с отцом.
Гарольд. Бедняга Билл!
Кристина (страстно). Он не подумал о нас! Эта проклятая девчонка!
Леди Чешир. Крис!
Кристина. Всему есть предел.
Леди Чешир. Только не самообладанию.
Кристина. Но, мама! Я не могу примириться... Я никогда не смогу... Надо действовать. Ты ведь знаешь Билла. Он идет напролом, когда разъярится. Прошу тебя, попытайся. Так и для нее будет лучше и для всех нас.
Леди Чешир (с трудом). Есть вещи, которые не под силу.
Кристина. Но ведь это ради Билла! Я знаю, ты можешь заставить ее отказаться от него, стоит тебе поговорить с ней так, как ты умеешь. И в конце концов она ведь не принадлежит к нашему кругу, и все это не так уж ужасно для нее. Мама, только ты можешь это сделать. Ну, поддержите же вы все меня! Это единственный выход. (Внутренне присоединяясь к требованиям Кристины, все в ожидании устремили глаза на леди Чешир. Она переводит взгляд с одного лица на другое, стискивает руки, как от физической боли.)
Кристина (тихо). Мама!
Леди Чешир внезапно поднимается, смотрит в сторону бильярдной, прислушивается. Все следят за ее взглядом. Она опять садится, проводит рукой по губам. Входит сэр Уильям. Его охотничий костюм забрызган; лицо выражает мрачную непреклонную решимость. Он направляется к камину, не обращая внимания на присутствующих. Останавливается, глядит на огонь. Все, кроме
леди Чешир, тихо выскальзывают из комнаты.
Леди Чешир. Что ты сделал?
Сэр Уильям. Ты еще!
Леди Чешир. Я не могу больше оставаться в неизвестности!
Сэр Уильям. Дурак! Боже мой! Не ожидал я, Дороти, что сын мой окажется негодяем, да еще и дураком в придачу.
Леди Чешир (вставая). Будь он негодяем, он не пошел бы на то, за что ты называешь его дураком.
Сэр Уильям (свирепо уставился на нее. Затем делает легкий поклон). Превосходно!
Леди Чешир (тихо). Билл, не будь жестоким. Это все слишком тяжело.
Сэр Уильям. Сядь, прошу тебя. (Она садится; сэр Уильям поворачивается к огню.) За всю свою жизнь я ни разу еще не оказывался в подобном положении. (Сжимает края каминной полки с такой силой, что у него задрожали руки.) Ты просишь, чтобы я был спокоен. Я пытаюсь. Ну, а я прошу тебя не брать его сторону против меня.
Леди Чешир. Билл!
Сэр Уильям. Я хочу все обдумать. Ты, как я понимаю, знала обо всем еще утром. Я же узнал всего десять минут тому назад. Дай мне время подумать. (Помолчав.) Где она?
Леди Чешир. В гардеробной.
Сэр Уильям (поднимает сжатый кулак). Боже милостивый, о чем он только думает, хотел бы я знать!
Леди Чешир. Что ты ему сказал?
Сэр Уильям. Ничего, сдержался каким-то чудом, смолчал. (Резко отходит от камина, шагает взад и вперед по комнате.) Наш род насчитывает семь столетий. В наше время над этим смеются. Мне это не кажется смешным. Теперь над всем смеются, даже над понятием "леди". Я женился на тебе, и я не... Жениться на горничной своей матери! Боже мой, Дороти, за что нас судьба так наказывает! Это смертельный удар! Но я не намерен покорно подставлять шею. Нет, черт возьми! (Вне-запно разъярившись.) В наше время много таких, которые будут рады, если это случится, много этих проклятых социалистов и радикалов, которые будут безжалостно издеваться над тем, чего не понимают, над трагедией. Да, это будет трагедией для тебя, для меня, для всех нас. Мы с тобой воспитаны в определенных правилах, у нас определенные потребности, привычки. И так же мы воспитали своих детей. Прошлое человека, его традиции - через это нельзя переступить. Они и составляют его сущность. (Неожиданно.) Нет, это надо приостановить.