Старые обиды и предательство
Шрифт:
Даже сейчас, контраст с остальным лесом был поразительным. Буки и березы позади нас еще сохранили черно-белую зимнюю расцветку. Травы и цветы кое-где пробивались из земли, но чем ближе было к месту силы, тем зеленее были деревья и травы. На ближней к источнику магии стороне загона, даже жерди из орешника выпустили почки. С того края и трава была зеленее, она собрала у себя всех завозных оленей. Красивые животные с серой шерстью и ветвистыми серебристыми рогами, хотя и немного меньше наших благородных. Впрочем, я не думаю, что дядя рассчитывал сохранить породу. Скорее, смешать кровь и заставить наших перенять у американских родичей хоть часть их чудесных рогов, из которых делают зелья для мужской силы.
Из домика вышли Бейли: отец Адам и сын Питер. Одно носатое лицо, несмотря на два десятка лет разницы. Вчера их не было в пабе, так что они явно не были в курсе последних событий. Адам не был одаренным, но регулярно участвовал в охотах, а Питер, чуть младше меня, подавал некоторые надежды, потому охотно брал задания у чащи.
– Кого это ты нам привез, Логан? – с усмешкой спросил старший, и только после этого увидел меня. – Ба! Да это же блудный сын Кинкейдов. – Зла в его словах не было.
– Джентльмены, - поздоровался я.
– Привет, Дункан, леди, мистер…
– Сэр Саймон Кеттл, баронет,- представил я. Саймон отмахнулся и просил называть его просто по имени.
Я представил девушек и, не оттягивая неизбежное, сообщил Бейли две самые свежие новости, в порядке событий: мое принятие в совет и смерть Роберта, не тая, что он перед смертью меня видел. Градус доброжелательности в голосе Адама тут же опасно понизился.
– Парень, мне нужны детали, – сказал он.
– Их будет немного, но давай хоть Феронов позовем. Логан с ребятами пока подменит.
Бейли сунул пальцы в рот и пронзительно свистнул.
– Друзья, - позвал Логан, и двинулся вдоль загона, но не удержался и бросил мне. – Зови, если что.
Феронов тоже было двое. Аналогично Бейли пара состояла с отца и сына, но эти были не так похожи. Старший, Майкл, был худой и длинный как жердь, а младший, Ирвин, хоть и уступал в росте, был намного мясистей. В этой паре одаренным был отец: колдун, что владел парой трюков, но не горел желанием развиваться. Они тоже приветствовали меня довольно тепло. Сначала. А потом отношение изменилось.
Я скормил им историю Николаса Бойли, ответил на пару вопросов, но гораздо больше оставил без ответа. Ну откуда я мог знать, кто на него напал, почему, и зачем использовал мой образ? Разделавшись с вопросами, я направился к ребятам. По крайней мере, никто из присутствующих не пытался обвинить меня, и в ближайшее время можно было не опасаться удара в спину. Хотя отношение охраны так и не потеплело.
Логан добросовестно исполнял роль охраны, вышагивая с винтовкой наперевес, пока девушки умилялись красотой оленей, а Саймон медитировал, присев на выступающем корне бука. Да, здесь уже чувствовалось влияние магии крови. Ароматы трав дурманили голову, я ощущал легкий подъем настроения и приятную тяжесть в налившихся кровью мышах. Ну и, конечно же, я не мог упустить шанса посмотреть на все это великолепие в тонких материях. По аналогии с Лысым холмом, все пространство чащи было залито изумрудным светом, но он был гораздо тусклее, чем я ожидал, не было искр магии в воздухе. Зато каждая травинка была пропитана кровью настолько, что просто сияла.
– Ну что, пойдем? – спросил я, указав туда, где зелень в воздухе сгущалась, а травы были выше.
Логан шумно втянул воздух, демонстрируя, что чует запах.
– Волки рядом. Я останусь, а вы идите. Только будьте настороже, не медитируйте все сразу.
В центре чащи было расставлено пять обычных гранитных валунов, на которых россыпями лежали накопители. Еще часть висела в корзинах, что были привязаны к веткам просто огромной вишни. А ведь ей было всего пять лет! Предыдущая простояла лет десять всего и усохла. Казалось бы, такое не могло случиться в месте, где сама жизнь бьет ключом, но я уже упоминал о разрушительном влиянии магии крови. Всему в этом мире отведен свой срок и за эти десять лет вишня вымахала как средний дуб, дала до сотни урожаев и просто исчерпала свой ресурс. На молодой, например, и сейчас висело несколько спелых ягод, из цветов, опыленных вручную. Это входило в обязанности охраны, когда дерево начинало цвести до появления насекомых.
Мы собрали заготовки накопителей с трех камней в одну сумку и подвесили ее к ветке. Расстелили пледы на камнях и стали медитировать. Первой в охрану вызвалась Финелла, как человек, не рассчитывавший получить особую выгоду от сегодняшней поездки. Рвение Саймона в тренировках меня несколько удивило, но я не стал зацикливаться. Мне предстояла работа со стихиальным энергоузлом.
В отличие от других стихий кровь не вызывала отчуждения. Магия была теплой, мирной словно родной, и уж точно не была такой колючей, как молния. Она мягко проникала в тело и наполняла его силой. Внизу живота разлилось приятное тепло, словно котенок улегся там спать. Прошло несколько минут, и я понял, что родник стихий заполнился, а магия что льется следом, просто разливается по организму. Я открыл глаза и уставился на друзей. Можно было сменить Финеллу, чтобы она попыталась прогнать магию сквозь духовное сердце, но я вспомнил о печати на своем и снова закрыл глаза. Вчера я не рисковал с молнией, она и так жгла мочевой, и я не хотел отвлекаться, а сейчас я понял, что справлюсь. Кроме того, кровавые руны я еще не ломал.
Во время моей последней сделки с Ферришем, Гарри говорил, что печать почти сломана. Я уточнил, что он имел в виду. Оказалось, там ломать ее всего ничего – пару лет осталось. Десять максимум. Ну, с высоты его лет может и ничего, а для меня десять лет – полжизни. Впрочем, раньше я был готов ломать ее до сорока лет, так что нечего ныть!
Магия потекла в выбранную руну так же легко, как и в родник стихий, но я с удивлением заметил, что в руну помещается куда больше. Как это возможно? С третьим глазом было совершенно по-другому, подозреваю, и с духовным сердцем будет.
Руна впитывала магию раза в три дольше родника. Одна руна! А их в печати больше пяти десятков. И снова, даже когда я полностью залил ее, не ощутил никакого дискомфорта. Не выступил пот на лбу, не было тошноты и головокружения. Наоборот, я был свеж и бодр. А родник стихий, оставшись без контроля, опустел наполовину. Можно было быстро подкачать его из воздуха, но какой от этого толк? Смысл родника, в том, что магия в нем собирается сама. Ну да ладно, на кровь я сильно и не рассчитывал. Эта сложная стихия редко кому покоряется.
Я снова открыл глаза, в том числе и третий. У Эйли в груди разлилось целое изумрудное озеро, а Саймон сумел удержать искру, но оба не спешили заканчивать. Только Вспышка скучала, рассматривая большие цветы чертополоха под вишней.
– Фин, - сказал я, - меняемся. Садись медитировать.
– Да какой от этого толк, - отмахнулась она. – Я не Саймон, иллюзий не питаю.
– Ты о чем? У него неплохо получается.
– Что? – не поверила девушка, и я постучал себя по лбу, где третий глаз был. Финелла нахмурилась. – Ну, тогда и мне попробовать стоит. Слезай с камня.