Старый дом
Шрифт:
Начала представления я ждала у лестницы второго этажа, куда выходили двери трех комнат. Чертовщина, как ей и полагается, начала твориться после полуночи. Протяжно заскрипели половицы под чьими-то тяжелыми шагами. Третья, пятая ближе к окну, пара половиц у двери, еще пятно левее, у дивана, а дальше нужно перескакивать сразу на шесть досок, чтобы добиться особо резкого звука. Я знаю, сама сегодня проверяла. Потом открылась и закрылась входная дверь, и, словно под руководством невидимого дирижера захлопали все двери холла. Вот кто-то демонически расхохотался, поперхнулся, разлился дрожащий гнилушечный свет, который медленно начал двигаться к лестнице.
Я подошла к лестнице.
– Ребят, завязывайте. Я знаю, что вы люди. Я в ваши дела не лезу.
Гнилушечный свет смущенно потух. Я вздохнула с облегчением и посмотрела вниз, чтобы рассмотреть, что там творится. Внизу творилась темнота, впрочем, как и во всем доме - перед представлением электричество предусмотрительно вырубили. К сожалению, с моими знаниями в электрике пресечь я этого не могла. За спиной появилось свечение. Я оглянулась и едва не поседела - на меня, вытянув руки с лезвиями когтей, надвигался мертвец в лохмотьях опадающей плоти. В синем мертвенном свете зрелище это могло свести с ума записного скептика. Пахло тоже соответствующе. Умом я понимала, что за личиной разлагающегося покойника скрывается вполне живой человек, но все же попятилась. Вернее, сделала попытку, ибо позади была крутая чугунная лестница, падение с которой означало верную смерть. Мертвец надвигался, растопырив руки. Бежать было некуда. Я, зажмурившись, рванула на таран, и тут же получила удар в грудь, вроде несильный, но от которого отлетела назад, закачалась, теряя равновесие... Тугой порыв ветра шатнул меня обратно. Я, было, собралась удивиться такому природному явлению в закрытом помещении, но тут начались вещи еще более удивительные. В центре лестничной площадки возник Степан. Возник, вроде, бесшумно, но покойник быстро, как живой, оглянулся. Степан обаятельно улыбнулся и... оторвал себе голову, после чего, разбрызгивая во все стороны фонтаны крови, метнул ее в покойника. Тот завизжал почему-то женским голосом и рванул мимо меня по лестнице. Мои нервы оказались слабее. "Все-таки призраки существуют", это была моя последняя мысль. Дальше наступила темнота.
– - Как ты умер?
Я мелкими глотками цедила воду. Зубы постукивали о край стакана. Нелегко оказалось принять, что передо мной неупокоенный дух. Я все ждала, что Степан вот-вот отмочит нечто подобное, что он отмочил не так давно на лестнице, но ничего не происходило. Парень смотрел на меня, улыбаясь своей чуть ироничной улыбкой.
– С лестницы упал, - ответил он и поправился:
– Сестра столкнула.
Я вспомнила, что чуть сама не закончила точно таким же способом, и меня затрясло с новой силой.
– Дом мы не поделили, - продолжил парень.
– Отец сначала хотел оставить мне деньги, а сестре дом, но потом передумал и разделил дом на двоих. Анна разозлилась, она к дому привязана была сильно. Уже предвкушала, что станет единственной владелицей, а тут такое. Если бы она попросила, я бы уступил. Но ей втемяшилось в голову, что это все мои происки. Я как раз у лестницы остановился шнурки завязать, а она выскочила из комнаты, как фурия. Ну, и вот...
– Ты из-за этого остался?
– Сам не знаю. Наверное. Сначала зол был сильно. Каюсь, пару раз устроил ей представление.
Мне вспомнились слова старушки о том, что бывшая владелица все как будто чего-то боялась. Теперь я знала, чего.
– Да... История.
– Не то слово. Но теперь, знаешь, я, кажется, могу уйти. Наверное, потому что тебя спас.
– А я все-таки не понимаю...
– Чего?
– Зачем самогонщикам пытаться меня убить? Они, конечно, нарушают закон, но пойти из-за небольших, в принципе, доходов на убийство?
– История повторяется.
– В смысле?
– В прямом. Тебя хотели убить из-за дома. Вернее, сначала хотели напугать и выгнать, но ты оказалась кремень.
– Просто тогда я не знала, что призраки существуют, - пробурчала я.
– Условия завещания помнишь?
– Ну да. Нужно прожить в доме две недели.
– Да. Если бы ты условия нарушила, то дом перешел бы к другому родственнику.
– И кто этот родственник? Или родственники? Мой бедный мозг решительно отказывался работать.
– А ты вспомни, кто тебе в красках и подробностях рассказал о творящихся здесь безобразиях. Кстати, подозреваю, самогонщики не знали всей правды.
– Продавщица?
В голове начале всплывать несостыковки, на которые и внимания не обратишь, если не знать, что тот человек является лицом заинтересованным. А я не знала. К тому же, была довольна и горда своей проницательностью, вычислив злоумышленников.
– Она до мелочей описала, как выглядят неупокоенные духи в доме, - медленно произнесла я.
– И знала, что старая владелица умерла. Откуда, если старуха не жила в доме уже лет пять как? В дом никто не приходил, рассказать ей некому.
– А еще о подземелье и ходе в семейную усыпальницу Устицких знали только члены нашей семьи, - добавил Степан.
В памяти всплыло лицо женщины, склонившейся в темноте над моей кроватью, тогда показавшееся мне смутно знакомым. Оно действительно было мне знакомо!
– Если бы ты прыгнула тогда из окна, - Степан как будто смотрел мысленную картинку вместе со мной, - то упала бы на штакетник. Кстати, смертельные сюрпризы разложены под каждым окном.
– А...
Я хотела еще спросить, но Степан неожиданно поднялся.
– Теперь мне пора.
Улыбнулся, добавил:
– Твой брат хороший человек.
И исчез. Просто. Без всяких спецэффектов и торжественных речей.
– Вот зараза, - в сердцах произнесла я, хотя знала, что несправедлива - парень мне жизнь спас.
Впереди у меня было почти две недели и размышления о том, что мир гораздо сложнее, чем кажется.