Статьи 2008-09 гг. на "Рабкор. ру" (v.1.5)
Шрифт:
Совсем иначе обстоит дело в восточных деспотиях, среди которых русская, должно быть - одна из самых развращенных.
Период с 1999 по 2008 год российское правительство использовало для ускоренного проведения неолиберальных преобразований. Во что бы то ни стало власти стремились сделать медицину и образование менее доступными, а в перспективе - только платными. Чтобы доходы россиян не росли слишком быстро, их понемногу обваливали рублевой эмиссией. Пенсии держали на очень низком уровне, а социальные гарантии постепенно удалялись в мир воспоминаний. У бюрократии почти все получалось,
Десять последних лет воспитали в бюрократии веру в стабильность. Сменялись высшие руководители, но не политический курс - он лишь иногда корректировался. Лавирование и продавливание - таким путем власти осуществляли свою политику, содержательно не слишком приятную для обитателей России.Неолиберальные реформы в стране проходили успешно, то есть не вызывали социального взрыва. Довольные всем, русские чиновники приготовились к жизни при вечном порядке иерархии. Кризис разразился совсем неожиданно.
Первые годы нового века осовременили быт чиновников, разнообразили их представления об удовольствиях, но дух бюрократии остался прежним. По сравнению с советским временем отношение чиновников к народу стало более честным: место ложной опеки заняло прямолинейное презрение. В этом смысле страна вернулась ко времени абсолютной монархии. Пирамидальность отношений, как и прежде - для бюрократии главное. Подчинение вышестоящим и подавление подчиненных сохраняется вне зависимости от моды на костюмы и манеры.
Русский чиновник - европеец только по наряду. В душе он полноценный азиат-монархист. Отечественные бюрократы до сих пор убеждены: управление страной может осуществляться только сверху вниз. Низы общества должны подчиняться и не роптать, когда начальство распоряжается их деньгами, временем и такими пустяковыми вещами, как жизнь или здоровье. Рядовые российские чиновники не воспринимают себя как часть большого слоя общества. Они далеки от мысли, что являются самыми обыкновенными представителями наемного труда. Чиновники солидарны друг с другом, но изолированы морально от своего народа. Они едины с ним в бытовом плане, но далеки от него по своему самосознанию.
Многие мелкие чиновники не склонны критически воспринимать несправедливость по отношению к себе, рассматривая свой труд как службу некому высшему существу - государству. За все постсоветское время власть ни разу не давала зарплате чиновников упасть слишком низко, хотя и не баловала рядовых бюрократии деньгами. По этому поводу служащие государственной машины могли иногда вздыхать, но не поднимали требований как наемные работники. Во многих регионах даже положение маленького бюрократа выглядело до кризиса завидным (да и таким остается теперь).
«Великий князь возьмет, великий князь даст» - этим средневековым правилом бессознательно руководствуются русские чиновники и теперь, чтобы не обижаться на дикость начальства. Ожидание благ сверху не является принципиальным отличием отечественных бюрократов от остальных граждан, но простые трудящиеся много чаще коллективно конфликтуют с работодателем, чем чиновники. Вполне возможно,
О бюрократии издаются книги. Из всех них больше всего любопытны социологические исследования, уточняющие «происхождение элит». Попытки психологов понять чиновников большей частью выглядят наивно. Психологи, берущиеся за бюрократию, не любят экономику и плохо представляют себе классовую природу современной России. Это и мешает возникновению системного подхода к бюрократии в официальной науке. Экспортно-сырьевой характер российской экономики при корпоративной ее структуре породил потребность крупных собственников в именно такой чиновной машине, что существует сегодня. Возможна ли была в России 2000-х годов другая бюрократия? Бюрократия, не так оторванная от общественных низов?
Решающей для складывания российской бюрократии стала отнюдь не индивидуальная воля Ельцина или Путина. Прежде всего, на процесс повлиял народ. Чудовищная пассивность российских масс позволила чиновникам ощутить полную безнаказанность снизу. Бюрократия в России - это не государственные служащие, выступающие наемными работниками государства и способные действовать как остальные трудящиеся (даже бастовать), а особая прослойка, во многом самостоятельно отгороженная от остального общества. Служит она не некой абстрактной России, и, разумеется, не народу, и даже не себе лично.
Хозяин всякого чиновника в России - крупный капитал. Однако служащий государству индивид - не только винтик в государственной машине, но и человек. Возможно, чиновники не привыкли сопереживать народу. Возможно, они необычайно далеки от мысли о неправедном устройстве русского государства. Может быть, они с восхищением глядят на кремлевское начальство. Однако разрушение бюрократической машины под влиянием кризиса отразится и на них. Первое, чего стоит ожидать - распада старого сознания государевых слуг.
24.06.2009 - Где же дно?
Таким вопросом миллионы людей каждый месяц встречают углубление кризиса. Процесс идет то быстрее, то медленнее, иногда кажется, что всё, наконец, почти кончено. Однако остановлен ли кризис? Где долгожданное дно?
Весна оказалась для России значимым временем. По итогам апреля падение ВВП составило 10,5 % по сравнению с тем же месяцем 2008 года. За четыре месяца 2009 года внутренний продукт уменьшился на 9,8 %. Таковы официальные данные. Их точность спорна: приукрашивание ВВП - повседневная вещь. Однако это и есть первые итоги достигнутой в экономике стабилизации. По данным Росстата, в мае вновь усилился спад в индустрии. Промышленное производство в мае 2009 года сократилось по отношению к аналогичному прошлогоднему показателю до 17,1 %. В апреле е падение составляло 16,9 %, а в марте - 13,7 %. На поддержание финансового равновесия монополий брошены триллионы долларов в мире и сотни миллиардов - в России. Но каковы же результаты?