Статьи О Современнике и др., Гоголь Николай Васильевич

Статьи "О Современнике" и др.

на обложку

Гоголь Николай Васильевич

Шрифт:

Перед “Как случилось” было начато: Все то, что

Я решился твердо не открывать ничего из душевной своей истории, выносить всякие заключения о себе, какие бы ни раздавались, в уверенности, что когда выйдет второй и третий том Мертвых душ, всё будет объяснено ими и никто не будет делать запроса: что такое сам автор?

чт<о>

Но, начавши некоторые объяснения по поводу моих сочинений, я должен был неминуемо заговорить о себе самом, потому что сочиненья связаны тесно с делом моей души, Бог весть, может быть, и в этом была также воля того, без воли которого ничто не делается на свете; может быть, произошло

это именно затем, чтобы дать мне возможность взглянуть на себя самого.

с моей собственной душой

Мне легко было почувствовать некоторую гордость, особенно после того, <как> удалось мне действительно избавиться от многих недостатков.

После “недостатков” было: и чрез то сделаться более приятным людям окружающим и близким людям

Но, когда выставишься перед лицо незнакомых людей, перед лицо всего света, и разберут по нитке всякое твое действие, всякой поступок, и люди всех возможных убеждений, предубеждений, образов мыслей взглянут на тебя каждый по-своему, и посыплются со всех сторон упреки впопад и не впопад, ударят и с умыслом, и невзначай по всем чувствительным струнам твоим, — тут поневоле взглянешь на себя с таких сторон, с каких бы никогда на себя не взглянул; станешь в себе отыскивать тех недостатков, которых никогда бы не вздумал прежде отыскивать.

и образов мысли

Мне нужно было иметь зеркало, в которое бы я мог глядеться и видеть получше себя, а без этой книги вряд ли бы я имел это зеркало.

и лучше видеть

Вместо того, чтобы выступать ратниками за всё общество и вызывать меня на суд перед всю Россию, нужно было рассмотреть дело проще, рассмотреть книгу, что такое она в своем основании, а не останавливаться над частями и подробностями прежде, чем объяснился вполне внутренний смысл ее.

наездниками

Учить общество в том смысле, какой некоторые мне приписали, я вовсе не думал.

После “не думал” было: и ничуть не представлял общество школой, наполненной моими учениками, а себя учителем, долженствующим учить его

Учить я принимал в том простом значении, в каком повелевает нам церковь учить друг друга и беспрестанно, умея с такой же охотой принимать и от других советы, с какой подавать их самому.

не останавливаться в этом учении

Я пришел к своим собратьям, соученикам, как равный им соученик; принес несколько тетрадей, которые успел записать со слов того же учителя, у которого мы все учимся; принес на выбор, чтобы всяк взял, что кому придется: Тут были письма, писанные к людям разных характеров, разных склонностей, и притом находившимся на разных степенях своего собственного душевного состояния, которые никак не могли прийтись ровно всем.

После “соученик” было: такой же

Я думал, что каждый схватит только, что нужно ему, а на другое не обратит внимания.

о другом скажет — это не для меня

Я не думал, что иной, схвативши то, что нужно для другого, будет кричать: “Это мне не нужно!”

После “схвативши” было: тетрадь

Я думал, что, при прочтении книги, будет мне сказано: “Благодарю тебя, собрат”, а не: “Благодарю тебя, учитель”.

В рукописи ошибочно: Я не думал

Стало быть, во всяком случае, после книги моей читатель обратится к церкви, а в церкви встретит и учителей церкви, которые укажут, что следует ему взять из моей книги для себя, а может быть, дадут ему, наместо моей книги, другие позначительнее, полезнее

и для которых он оставит мою книгу, как ученик бросает склады, когда выучится читать по верхам.

стало быть

После “моей” было начато: долж<ен>

После “ученик” было: выучивший

В заключеньи всего я должен заметить: сужденья больш<ею> частию были слишком уж решительны, слишком резки, и всяк укорявший меня в недостатке смиренья истинного, не показал смиренья относительно меня самого.

После “и” было: слишком

Положим, я в гордости своей, основавшись на многих достоинствах, мне приписанных всеми, мог подумать, что я стою выше всех и имею право произносить <суд> над другим.

Положивши

После “имею” было начато: возмо<жность>

После “право” было: судить

Можно делать замечанья по частям на то и на другое, можно давать и мненья, и советы, но выводи<ть>, основываясь на этих мненьях, обо всем человеке, объявлять его решительно помешавшимся, сошедшим с ума, называть лжецом и обманщиком, надевшим личину набожности, приписывать подлые и низкие цели — это такого рода обвинения, которых я бы не в силах <был взвести> даже <на> отъявленного мерзавца, который заклеймен клеймом всеобщего презрения.

После “мненья, и” было начато: усове<ршенствования?>

После “набожности” было начато: так