Статьи
Шрифт:
Район генезиса исламской цивилизации, включающий Аравийский полуостров, Малую Азию, Переднюю Азию, Иранское нагорье, а также Сомали и Судан, является самостоятельной геополитической структурой (Афразией). В настоящее время Афразия не только достигла своих естественных границ (Инд, Нил, южное побережье Черного, Каспийского, Мраморного морей), но и проникла на территорию геополитической Европы, закрепившись в зоне Проливов и установив контроль над Северной Африкой. В районе Кавказских гор Афразия сталкивается с Русским субконтинентом.
Наконец, уже в наши дни формируется как геополитическая общность Центрально-азиатский субконтинент, включающий район
Что касается геополитических океанов, то из водных просторов максимальное значение имеют "средиземные моря", разделяющие/соединяющие этносы, наиболее экономически развитые для данной эпохи. Последовательно роль таких "открытых линий" мировой "шахматной доски" играло собственно Средиземное море, Северное море-Ла-Манш, Северная Атлантика. В наши дни роль главной коммуникационной структуры постепенно переходит к Тихому океану; во времена нового климатического оптимума[3] возрастет (хотя и незначительно) роль Полярных морей.
Геополитические структуры, отнюдь, не являются неизменными. Они рождаются и умирают, и в этой связи современное положение русского субконтинента вызывает тревогу. На его западную и южную оконечность оказывается раскалывающее давление. Восточный край тонет в "пустоши": среди богатейших земель Сибири и Дальнего Востока – все больше антропопустынь – ландшафтов, некогда освоенных людьми и брошенных ими. Что же касается северной оконечности, то здесь судьба русских культурных и цивилизационных смыслов всецело определяется двумя обстоятельствами: функционированием Северного Морского Пути и статусом Санкт-Петербурга.
Структурообразующие принципы цивилизации: метаонтологическая "доска"
Игроками на "мировой шахматной доске" сегодня являются только Империи – государства, для которых выполняются следующие условия:
• есть осознанная и отрефлектированная ассоциированность с одной из самостоятельных геополитических структур ("Америка для американцев");
• существует один или несколько этносов, соотносящих себя с данным государством;
• хотя бы одним из этих этносов проявлена пассионарность (идентичность) в форме господствующей идеологии;
• у государства наличествует определенное место в мировой системе разделения труда;
• государство смогло сформировать собственную уникальную цивилизационную миссию, иными словами, оно способно ответить на вопрос, зачем оно существует?
Из национальных государств такими "обобщенными Империями" являются сегодня только Соединенные Штаты Америки, Япония и Китай. Региональные объединения также способны создавать имперские структуры, и не подлежит сомнению, что Европейский Союз должен рассматриваться как один из ведущих мировых игроков. Внесем в этот весьма привилегированный список также Россию, несмотря на ее крайне низкий экономический и политический статус в современном мире. Хотя бы по традиции: Россия имела все отличительные признаки Империи, по крайней мере последние двести лет. Даже если сейчас она утратила некоторые из них (что не очевидно), она должна учитываться в среднесрочном геополитическом реестре. На этом, кстати, настаивают и С. Хантингтон, и З. Бжезинский (хотя, ни того ни другого это обстоятельство не радует).
При всей важности "спектроскопии по Империям",
Представление о различных цивилизациях (культурно-исторических общностях), сосуществующих на земном шаре, было введено в науку Н. Данилевским. Он же связал формирование цивилизации с особенностями господствующих ландшафтов и показал, что цивилизации не смешиваются между собой и изменяются только в исторических масштабах времен.
Для А. Тойнби цивилизации всегда являлись "ответом на вызов". Тем самым и классифицировались они по типам вызовов (вызов моря, вызов пустыни, вызов тропического леса…). К сожалению, великий английский историк не опубликовал свои представления об иерархии вызовов, поэтому построить эвристическую картину цивилизаций в рамках модели А.Тойнби затруднительно.
Но не эвристичен и С. Хантингтон, который подошел к понятию цивилизации, скорее, с позиции Н. Данилевского или О. Шпенглера, нежели А. Тойнби. Американский исследователь не определяет само понятие, вернее, определяет очень подробно и только описательно, что, по сути, одно и то же.
С. Хантингтон понимает под признаками цивилизации "культурную общность": язык, историю, религию, обычаи. В рамках такого подхода решительно невозможно объяснить, почему между Испанией и Ирландией есть "культурная общность", а между Россией и Польшей ее нет. Чтобы защититься от подобных возражений, автор выкладывает на стол следующую карту: каждый сам знает, к какой цивилизации он принадлежит. Иными словами, спектроскопия цивилизаций вытекает, по С. Хантингтону, из рамки идентичности.
Заметим, что здесь налицо формальная логическая ошибка: в лучшем случае каждый знает, к какой цивилизации он хочет принадлежать. В рамках подхода Н. Данилевского (и, насколько можно судить, С. Хантингтона) цивилизационные признаки маркируются архетипами, то есть "прописаны" на уровне коллективного бессознательного. Которое, конечно же, совершенно не обязательно согласуется с индивидуальным созданием.
Очень сложное понятие идентичности американский исследователь также не определяет. Строго говоря, он его даже не вводит. Между тем без моделирования социальной идентичности совершенно невозможно как-то разумно ввести в геополитические построения процедуру самоидентификации. Сугубо формально, идентичность есть онтологическое убеждение (личности, группы, социосистемы), проявленное в процессе взаимодействия с некоторой "инаковостью"[4]. Процессы формирования, проявления, утраты идентичности очень сложны, по-видимому, именно идентичности представляют собой социальное "горючее", источник общественных движений.
Выдвигая свой тезис, С. Хантингтон оказывается перед необходимостью, во-первых, ответить на вопрос, какие идентичности образуют, а какие не образуют цивилизаций (ибо последних в рамках модели С. Хантингтона насчитывается только восемь)[5], и, во-вторых, доказать, что никакие идентичности никогда не смешиваются. Ни того ни другого автор не делает.
По всей видимости, С. Хантингтон считает первичным признаком, порождающим расслоение Человечества на цивилизации, этно-конфессиональную идентичность. Во всяком случае, он говорит: "Можно быть наполовину арабом и наполовину французом, сложнее быть наполовину католиком и мусульманином".