Статика
Шрифт:
— Отсюда до нужной улицы два квартала, — сказала Клер. — Правда, я не знаю, где находится дом номер 119…
Я крепче сжал ее ладошку.
— Не нервничай. Я скоро вернусь.
— Может, улетим? — спросила вдруг Клер, вцепившись мне в руку. — Прямо сейчас. Я не прошу о многом! Забери меня в любой мир Земного Сектора, а потом лети, куда хочешь. Больше мне ничего не надо. Пожалуйста…
— Извини, Клер, — сказал я.
Она отпустила мою руку. Тоскливо посмотрела куда-то в сторону:
— Ты не вернешься, Герман, — прошептала Клер. — не знаю
Я присели рядом с ней на деревянную скамеечку.
— Я обязательно вернусь через час-два, — пообещал я. — Если же вдруг все-таки не смогу — лети домой. А еще лучше — в ближайший космодром. Оттуда — к акалоитам и не задерживаясь дальше — в Земной Сектор.
— Я боюсь, Герман, — вдруг сказала Клер.
— У тебя все будет хорошо, — заверил я ее. — Ты умная девушка и…
— Глупый! — воскликнула девушка. — Я за тебя боюсь! У меня раньше никогда не было друзей! Я не хочу тебя терять… Это только в глупых книгах говорится, что ради таких моментов стоит прожить жизнь. Но я не хочу! Я хочу, чтобы вся оставшаяся жизнь только и состояла из этих моментов.
— Не уходи… — повторила она, прижимаясь к моему плечу.
Я не знал, что ответить.
Ненавижу прощания…
Да что это со мной? Будто и правда не собираюсь возвращаться!
— Клер, я пойду, — решительно сказал я. — Господи, ты ведь сама меня сюда привела. Ты знала, что я зайду в этот дом. Но… но я вернусь, Клер! Чем хочешь поклянусь…
— Хорошо… тогда, удачи! — тяжело вздохнула моя неожиданная суженая. Приподнялась и чмокнула меня в щеку.
А потом отвернулась и ни разу не повернулась, даже когда я исчезал за поворотом.
Я еще раз сверился с блокнотиком.
«Орэнж-сити. Район монорельсовиков. Вотч-стрит 119-66»
Все правильно. Это здесь.
Вот уж никак не ожидал увидеть обычную квартиру во вполне обычном здании, весьма напоминающем московскую общагу. Ощущение де жа вю было слишком сильным, и я все ждал, что сейчас двери откроются и передо мной предстанет ехидный червь Леша собственной персоной.
Отмахнувшись от навязчивых мыслей, я поправил «Целитель» за пазухой, огляделся (на площадке было безлюдно) и позвонил.
За дверью раздались легкие шажки, щелкнул магнитный замок, и она распахнулась.
В проеме показалась белокурая маленькая девочка в розовой легкомысленной пижамке с вышитыми веселыми зелеными и синими слониками. Она вопросительно смотрела на меня, а я как полный идиот уставился на нее. Неужели, брат ошибся с адресом?
— Вам кого, дядя? — пропищала малышка, невозмутимо ковыряясь пальчиком в носу.
— Мне нужен Макс Блэйн, — пробормотал я.
— Это мой папа! — воскликнула девочка и крикнула в темноту комнаты: — Папа, папа, к тебе дядя пришел!
Из квартиры донесся странный звук, будто кто-то свалился с кровати. Через минуту в коридорчике возник растрепанный заспанный мужчина в красном мохеровом халате. Клоки черных волос на голове у Блэйна торчали во все стороны, половину худющего лица прикрывали огромные квадратные очки. На вид ему было лет тридцать-тридцать пять.
— Я же просил приходить ко мне только поздно вечером! — хрипло заявил мужик, хватая девчонку подмышку. Малышка весело рассмеялась и засучила ножками, пытаясь вырваться, но отец оказался сильнее.
— Макс Блэйн? — зачем-то уточнил я. Происходящее казалось мне каким-то фарсом.
— Он самый! — хрипло заявил мужчина и потащил девочку по коридору, завешанному одеждой и захламленному какими-то коробками. — Заходите!
Я осторожно перешагнул через порог,и взгляд сразу же уткнулся в черно-белую картину на стене. На ней был мастерски (насколько мог судить я — полный профан в живописи и прочих изящных искусствах) изображен молодой человек, вонзающий острый как бритва нож себе в ногу. Как-то не вязалась эта картина с Максом Блэйном, отцом-растеряхой.
Впрочем, занимающегося продажей оружия Блэйна у меня тоже не получалось представить.
Мужчина потащил свою дочь в соседнюю комнату. Оттуда сначала раздался возмущенный писк малышки, потом что-то строго говорил Блэйн, отчитывая непослушную дочь, и девочка неожиданно притихла.
Через минуту в коридоре снова появился Макс: он даже не удосужился поменять костюм, только чуть-чуть пригладил рукой непослушные волосы.
— Дал Джулии снотворное, — поведал он мне.
— Не рановато ли для такой маленькой девочки? — спросил я, с изумлением уставившись на «заботливого» папашу.
— А как вы еще прикажете ее усыпить? — удивился Блэйн.
— Колыбельную можно спеть, к примеру, — язвительно проговорил я.
— Так бы я и сделал, — кивнул Макс. — Но раз уж вы пришли… кстати, с кем имею честь?…
— Меня зовут Гарри, — произнес я. И добавил: — С приветом от Хакера.
— Помню-помню, — покивал Блэйн, вытаскивая из комнаты низкое плетеное кресло. Так мы и остались в прихожей. Макс уселся в кресло, а я встал, прислонившись к стенке.
— Извините, что не приглашаю на чашку чая, — ехидным голосом заявил Блэйн. — Бизнес у меня такой. Все дела обсуждаю в прихожей. Можете закурить, если желаете. И общайтесь свободно, здесь отличная звукоизоляция. Никто не услышит.
Кого-то мне этот парень напоминал. Чем-то неуловимым, эфемерным. Чувство де жа вю все усиливалось и усиливалось.
— А как насчет «жучков»? — поинтересовался я на всякий случай.
— Чисто! — воскликнул Макс, проводя правой рукой по стене, будто смахивая невидимые «жучки».
— И еще у меня каждый день в комнате убираются робоуборщики, — хитро улыбнулся Макс. — Ребенку вредна пыль, знаете ли. А я забочусь о здоровье своей дочери. Особенно после того как ее мать умерла…
— Примите мои соболезнования, — сказал я.