Статус "D"
Шрифт:
Орб боевого опыта. Емкость: 612
Бонусный Орб боевого опыта. Емкость 506
Ого! Понятно, почему охотиться за кровными врагами так выгодно. Почти вдвое больше опыта дают. Хотя, честно говоря, какая-то непонятная цифра у этого бонуса. Не кратная той, что на основном орбе.
Я забросил добычу в инвентарь и глянул на панель ресиверов. И снова — ого! Еще немалый куш опыта мне упал непосредственно в РБО. Ресивер подсвечивался золотистым цветом, и под шаром появились цифры: 612.
Выходит, половина боевого опыта начисляется непосредственно за участие в
В любом случае, больше 1700 опыта разом — это просто манна небесная. Хватит на семнадцать малых орбов! Да еще и с удвоенным шансов выпадения улучшенных, потому что смогу закачивать его в ресиверы большими порциями.
Я с трудом удержался от того, чтобы не усесться прямо посреди обломков и не начать конвертировать всю эту добычу в полезные для себя умения. Орбы боевого опыта оставил в инвентаре — из безопасных ячеек они никуда не денутся даже после смерти. Решил слить только те шестьсот очков, что были в ресивере — вот их как раз оставлять там небезопасно.
Около минуты ушло на то, чтобы разобраться, как все это делается. И почти столько же — на то, чтобы решить, куда сливать опыт. С одной стороны, выбор был очевиден — вкладывать в Силу, чтобы раскачивать Грузоподъемность, ключевой навык для мула.
Однако первые часы в биоме показали, что мне бы неплохо поднять и количество ХП. Я уже не раз оказывался на волосок от смерти. Живучесть важна для любого персонажа, и для мула в том числе, чтобы не дохнуть посреди маршрута от любого чиха. К тому же, конкретно сейчас мне емкость инвентаря не нужна. Мне нужно продержаться как можно дольше.
Ресивер Живучести был уже почти на четверть наполнен белым светящимся содержимым — у меня ведь почти все время была неполная шкала здоровья, и процесс регенерации прокачивал Живучесть. Я закачал в него еще опыта — ровно столько, чтобы хватило на орб. Заполнившись, он на мгновение вспыхнул и снова стал прозрачным.
Я заглянул в инвентарь.
Малый орб Здоровья. Редкость: обычный. При активации увеличивает максимальный запас Здоровья игрока на 1.
Всего единичка? Надо побыстрее раскачать сами ресиверы. Со стандартных орбов прирост характеристик должен быть минимум вдвое больше. И вероятность выпадения улучшенных выше, а эффект от них тоже возрастает кратно.
Я повторил процедуру еще пять раз, закачивая в ресивер по 100 единиц опыта.
Выпало еще два Малых орба Здоровья, на этот раз улучшенные, дающие по две единицы. Два Малых орба Регенерации — один обычный, один улучшенный (+0,5 ХП/мин и +1 ХП/мин соответственно). И Малый орб защиты от яда (редкость навыка: обычный).
Активировал я все. Пять лишних хиптпойнтов и полтора хитпойнта регенерации в минуту, конечно, не сделают меня здоровяком, но надо же с чего-то начинать.
Малый орб защиты от яда подарил мне новый навык в категории «Живучесть».
Защита от яда. Пассивный навык. Редкость: обычный. Уровень 1. Прогресс развития
Сам по себе процесс активации орбов оказался чертовски приятным — осознание того, что становишься чуточку сильнее, грело душу. И неважно, что лишь чуточку, все равно это был вполне осязаемый прогресс, выраженный в конкретных цифрах. Этого порой так не хватает в реале.
Я так увлекся, что готов был все-таки пустить в расход и остальной трофейный опыт. Но меня отвлек донесшийся до меня звук.
После основного обвала в темноте еще то и дело что-то осыпалось и шуршало, но к этому времени все окончательно стихло, лишь световые шашки шипели и потрескивали, временами выстреливая искрами. Поэтому новый звук, раздающийся в гулком пространстве пещеры, сразу же насторожил. Тем более, что ассоциации он навевал весьма неприятные.
Будто кто-то скрежещет по камню огромными когтями.
Глава 26
В такие моменты стоит огромных усилий напомнить себе, что все происходит не в реальности, и максимум, что мне угрожает — это смерть персонажа. Ну, может, сначала будет немного больно. Но боли я не боюсь, по крайней мере, той, что симулирует капсула. В детстве мне доставалось куда сильнее — и ничего, терпел.
Но полностью отринуть все страхи не получалось — эффект погружения слишком силен. Пальцы, стискивающие рукоятку альпенштока, дрожат, колени подгибаются, по спине то и дело пробегает холодок. Однако деваться особо некуда. Где выход из этой пещеры и есть ли он вообще, пока непонятно.
Что-то в очередной раз заскрежетало по камням. Звук противный, пробирающий до самых костей.
Ч-черт, вот теперь точно конец! Из глубины вылезло что-то явно крупное. А у меня даже динамита не осталось, вся надежда на вот эту железяку в руках. Одно радует — терять особо нечего…
Я сидел, скрываясь за камнями, и тихонько матерился себе под нос. Фальшфейеры, как назло, до сих пор горели, выдавая красноватый рассеянный свет, будто от костров. Их хватало только на то, чтобы осветить небольшие участки радиусом метра в три, на границах же этих световых пятен маячили лишь темные силуэты каменных обломков и вилась дымка от все еще не осевшей после обвала пыли. Выглядело все это инфернально, а в сочетании с доносящимися из темноты звуками и вовсе нагоняло жути.
Но что обнадеживало — скрежет регулярно доносился из глубины пещеры, но не приближался. Поэтому, высидев в своем укрытии еще пару минут, я двинулся на разведку, пока световые шашки не погасли. А дело явно шло к этому — они уже заметно тускнели и начали больше дымить, чем светить.
Налобный фонарик я отключил — он меня больше демаскировал, чем помогал оглядеться. Продвигался почти на ощупь, по самому краю освещенных участков. Спускался все ниже по нагромождению обломков, пока, наконец, под ногами не оказался ровный пол, кажется, выложенный из больших каменных плит. Разглядеть я не успел — едва ступил на него, как за спиной одна за другой начали гаснуть световые шашки. Еще немного — и темнота поглотила меня, как трясина.