Статус не определён
Шрифт:
Все эти дни я упорно заталкивал подальше, вглубь сознания, рассуждения о себе и моём месте в создавшихся условиях. О ребятах, которых сплотил за последние годы и о жене. Мне просто было невыносимо больно думать о том, что с ними могло произойти за время моего исчезновения. Поэтому я силовым решением запретил себе размышлять об этом. До того момента, пока не определюсь, сколько время прошло и не прояснится реальная картинка. Но, пока Маня больна, я не могу её бросить. Она в лесу беззащитна от серьёзного хищника. А пока что овчарка единственное, что связывает меня прежнего со мной нынешним. Именно забота о ней позволила мне не впасть в отчаяние. А причины были, просто
Хм, а ведь у меня имеются все первичные половые признаки, и даже весьма убедительные. Как известно, природа не любит делать лишние телодвижения, всё в ней обоснованно. Вот зачем мне гениталии с солидным прибором? Размножаться? А что, видимо найдутся и самки моего типа. Бррр, как подумаю о возможности совокупления с подобной красавицей.
Через неделю мы уже вместе совершали длительные неторопливые прогулки по лесу. Собака внимательно следила за моей охотой, она ложилась в траву, только кончики ушей выглядывали и наблюдала. А методику моей охоту разработал не я, просто положился на отработанные инстинкты. Нападение из засады, это могла быть атака с дерева или из густого кустарника. Главное подобраться с подветренной стороны, чтобы животное меня не учуяло. А дальше бросок и скорая трапеза. Процент успешных атак высок, процентов семьдесят. В длительное преследование я не пускался, не было смысла. Живности в лесу хватало.
Уже несколько часов я наблюдаю за посёлком. Заметны изменения, ещё в начале мы огородили территорию земляным валом и рвом с водой от нежелательных гостей. Сейчас на углу участка стоит наблюдательная вышка, а метров за тридцать по дороге перед воротами установлены бетонные блоки, заставляющие приближающийся транспорт медленно въезжать на территорию. Там же виден укреплённый блокпост и торчит башенка боевой машины с небольшой пушкой. Видать не от хорошей жизни эти меры. Трафик движения невысокий, в основном гужевой транспорт. Везут сено, дрова, мешки. Реже проезжает грузовик, после быстрой проверки оказываются на территории посёлка. Подобраться ближе не получается, начинают волноваться поселковые собаки. Я посматриваю на свою собаку, та жадно нюхает воздух и напряжённо вслушивается, но не предпринимает попытку убежать. И это я понять никак не могу. Я как раз рассчитывал вернуть её домой, так сказать почти в целости и безопасности.
Ближе к вечеру, когда движение по единственной дороге, ведущей из Пудожа в Колово затихло, я решил возвращаться. Маня последовала за мной, вот сейчас на пару рысим по обочине, я на автомате слушаю лес, а овчарка просто бежит чуть позади. Помню, я бегал с ней кроссы, и она вот также бежала рядом справа. Мне даже стало интересно, я углубился в лес и выбрал свободную полянку. Попытался зацепить лапой палку, получилось, но бросок вышел корявый. Маня недоумённо смотрит на мои попытки кинуть аппорт. Она даже подбежала и понюхала палку, но приносить не стала. Тогда я нашёл круглый комель корня дерева и катнул его вниз по склону.
Вот, совсем другое дело, принесла и бросила у моих ног. А сейчас, я наловчился и метнул лапой деревяшку метров на тридцать. Подцепленная когтем, она подлетела в воздух и покатилась по склону. Маня радостно метнулась и притащила мне аппорт. Эх, жалко говорить я не могу, моя глотка просто не способна исторгать осмысленную речь. Я уже пытался, получалось жалкое мычание. Вообще мутанты не общаются вербально, даже с соперником они не обмениваются грозными звуками, максимум шипение. А чаще разборки происходят в полной тишине. Вот и с собакой я общался только невербально, поначалу мне было не по себе, когда начинал вылизывать шерсть подруги. Это вышло случайно, я отвлёкся и машинально начал её вылизывать. К моему удивлению, она даже завалилась на спину и охотно приняла ласку, сама в ответ облизала мою морду. Вот блин, надеюсь она не воспринимает это за ухаживания самца. Надо с этим поаккуратнее, хотя меня радуют наши установившиеся отношения. Без собаки было бы смертельно тошно. Могу только предположить, что собака каким-то образом видит в мутанте нечто близкое. Другого объяснения у меня нет.
Я не думаю, что раньше любил воду, но сейчас мне это нравится. Первая попытка плыть по реке привела к тому, что я начал двигаться по собачьи. Перебирать передними лапами самый удобный способ. Удобный, но не быстрый и скучный. А вот если перемещаться под водой изгибая вытянутое тело и помогая волнообразными движениями задних конечностей, то получается быстрее, да и я свободно нахожусь под водой две-три минуты в движении. Смешно наблюдать как беснуется собака, потеряв меня на водной глади.
За две недели мы обследовали большой участок леса. На грани своих возможностей почувствовал внимание конкурента, обострять не стал, только обновил хозяйские метки. Убедившись, что меня правильно поняли, гордо удалился.
Пудож мы изучали дня три, это не тупиковый Колово. Здесь населения с учётом беженцев тысяч пятнадцать, никак не меньше. А ещё заметил много вояк. Есть и тяжёлая техника типа БМП-2. Основной трафик всё-таки идёт по реке. У причала несколько небольших судов, идёт погрузка-разгрузка, подходят новые.
Вокруг города процветает сельское хозяйство, на полях суетятся люди, пасётся скот. Судя по немногочисленной охране, а она присутствовала, непосредственной опасности нет. Мобильные патрули проскакивали, контролируя кромку леса и дороги. Зомби я вообще ни разу не приметил, такое ощущение, что этой проблемы больше не существует. Но определённая нервозность имеет место, почти все носят оружие, чаще короткостволы или ружья. Автоматическое в основном у военных. Информация для размышления. А вот как мне определить время после начала пандемии, вот вопрос. Могло пройти и пять, и десять лет.
Ночью в лесу лил дождь, робкое утреннее солнце пыталось прогреть лучами землю, вызывая обильные испарения. Туман стелился между деревьями, подымаясь вверх. Из густого соснового подлеска вывалилось кабанье семейство и деловито хрюкая направилось к зарослям орешника. Несколько самок с подросшим потомством увлечённо принялись кормиться, взрывая копытами хвою. Матерый кабан находился чуть в стороне, недовольно принюхиваясь к пихтовому стволу со следами начёсов грязной шерсти другого самца. Эти своеобразные метки, оставленные конкурентом, привели главу семейства в дикое возбуждение. Видимо это и помешало ему адекватно отреагировать на новую опасность.
Хруст ломающихся веток и дикий визг раненного молодого подсвинка послужил активатором для остального выводка. Животные дружно ломанулись врассыпную, скрывшись в подлеске. Рассвирепевший двухсоткилограммовый кабан принял решение атаковать помелившего нарушить семейную трапезу. Взрыв землю, он начал разгон. Ему навстречу выметнулся другой зверь. Этот больше напоминал крупную обезьяну. Большая голова с развитой челюстью резко переходила в туловище с гипертрофированной грудной клеткой, прикрытой щитками костяной брони. Похожими на гориллу его делали мощные длинные передние конечности с несоразмерно короткими задними.