Статус: все сложно

Белова Дарья

– Я тебя сейчас стукну!

– Ну с кем ты сейчас? Кто в твоем сердце, поведай мне, – она близко подходит ко мне и играет в духа, что хочет выяснить все тайны.

– Прекрати, Зойка. Никого у меня нет.

– Ну да Бог с тобой. Я все равно не понимаю, куда мы такие нарядные собрались.

– Зойка, вдруг, ты там встретишь свою судьбу, – Соня подводит губы ярко-красной помадой и смотрит во все глаза на Зойку, – надо выглядеть подобающе.

Наблюдать за их вечной перепалкой интересно. Они обе упорно делают вид, что дружат только ради меня и из-за меня. Игра, в которой каждый притворяется,

что терпеть друг друга не могут. На деле же совсем наоборот.

Когда я была в Париже, эти двое спелись. Так и не скажешь, что какое-то время назад мы были чуть ли не врагами. А сейчас стоим втроем перед зеркалом и красим губы, тыкая друг друга локтями в бесполезной попытке подвинуть соседку.

Зойка в красивом желтом платье. Кажется, этот цвет имеет название канареечный. А волосы собраны в красивый небрежный пучок. Сонька выбрала классику – черное маленькое платье, только оно полностью закрыта, зато ее длинные ноги открыты взору. Я же надела красное струящееся платье, что на тонких бретельках.

Последние штрихи нанесены. В руках у каждой клатч и телефон. Я выхожу последняя и закрываю дверь.

– Ты Навицкому то что ответила на его сообщение? – за столом я рассказала про нашу с ним случайную переписку. Девчонки слушали меня и не перебивали. Только хмурились. Они знают, как тяжело мне дались многие решения, связанные с Глебом. Как много я пережила. И, скорее всего, еще переживу.

– Нет.

Почему-то украдкой смотрю на экран. Где-то теплится надежда, что он решил мне написать. Просто “как дела”. На него можно было не отвечать, но думать, что ему еще что-то интересно, волнует.

– Дурак твой Навицкий, – сказала Соня и первая пошла к лифту.

А я украдкой написала ему ответ, чтобы никто не видел.

“Может, ему просто нравится сладкое. Помнится, ты тоже любил шоколад”

Точку в конце не ставлю. Я жду продолжения. Только к чему приведут наши такие колкие удары, когда завтра нас ждет заявление на развод?

Глава 7

Мила.

К клубу мы подъезжаем на такси. Очередное пафосное место, их находит Соня. У нее талант на это дело. Зойке нравится, я же не любитель таких мест. Нет, я не ханжа и хожу с девчонками в клубы с удовольствием, но только ради них и наших танцев. Через час, максимум два, мне становится скучно. Я не большой любитель алкоголя. А если вовремя не пригублять хоть самый обычный коктейль, то все вокруг будет казаться неинтересным. Или во мне говорит та Мила, что предпочла бы остаться дома за просмотром очередной классикой кино, например, Кертис с его “Касабланкой”, или засесть в кресло с новой книгой. Воспитание не позволяло мне отплясывать дикие и откровенные танцы, открыто флиртовать и пить более одного бокала белого сухого. Времена меняются. И Мила тоже меняется. Сейчас вино могу заменить на Космополитен, книжку – на современные танцы, а черно-белую “Касабланку” – на новый диджейский сет.

Сегодня в клубе шумно. Хочется закрыть уши, он давит на барабанные перепонки, отчего гул отражается по телу противной пульсацией. Вопросительно смотрю на Соню.

“И ты называешь это хорошим место?” – мой взгляд убийственный.

“Прости, сама не знала” – у Сони взгляд извиняющийся.

А Зойке нравится, она уже готова

выходить на танцпол.

Мы друг за другом проходим к забронированному столику. Он в самом углу. Удачное расположение. Можно наблюдать за танцполом, и весь зал как на ладони.

Уже вижу знакомых девчонок. Наташа – с ней мы не виделись все эти четыре года. А теперь, насколько я поняла, она танцует в кордебалете. Как и Зойка. Еще одна девчонка, имени не помню, но виделись несколько раз в академии. Двое парней со скучающим видом. Их не знаю. Задаюсь вопросом, работают ли они в театре? Судя по сложенной мускулатуре, возможно. Танцора видно сразу, а тот, кто трудится еще и в балете, можно отличить по ровной осанке.

На столе только красивые и цветные коктейли. А нет, кто-то еще догадался заказать нарезку. Все сидят, общаются. Нас пока не замечают.

И только потом я вижу того, с кем попрощалась чуть больше года назад. Он сидит сбоку, его загораживала одна из незнакомых мне девчонок.

Никита.

Практически не изменился, разве что волосы стал стричь больше. Теперь я не вижу длинные пшеничные локоны, что часто ниспадали на лоб. Мне нравилось их поправлять. И это вызывало у него улыбку. Добрую такую, с долей загадки. Словно он хочет сказать что-то важное, но по каким-то причинам скрывает это.

Наши взгляды встречаются. И даже на расстоянии я вижу, как в них появились любимые мной смешинки. И блеск. Прельщал и завораживал. Так он походил на сказочного принца. Сразу вспомнился наш единственный с ним танец. Я была Авророй, а он моим принцем. История только оказалась для нас обоих печальной, несказочной.

В темноте цвет глаз неразличим. Но я помню, что они светлые. Он сам весь светлый.

– О, какие люди! – Наташ первая вскочила со своего места, чуть не задев свой красивый бокал с красным коктейлем. Про себя замечаю, что это Космополитен. После того, как мы втроем посмотрели все сезоны “Секса в большом городе”, нашим излюбленным напитком стал именно Космо. Соне понравилась эта идея, Зойка подхватила, а я просто смирилась.

– Наташа, – мои уголки губ слегка поползли вверх. Уроки этики, чтобы их.

Нас представляют двум девчонкам и двум парням, что слегка уныло кивают головами. Не сильно дружелюбно, но я не заостряю на этом внимание.

Никита подходи ко мне сам. Медленно, словно растягивает и время, и пространство. Он понимает, что нас многое связывает. То, что я бы хотела забыть, но было бы нечестно сказать, что я жалею об этом. Никита понимает это. Своими медленными движениями он дает мне время собраться с силами.

– Ты как? – Зойка тихо, насколько это возможно, спрашивает меня на ухо.

– Все хорошо. Только странно, – признаюсь я.

Никита теперь рядом. Я слышу его аромат. Он напоминает мне то теплое время, которое мы провели вместе. Пахнет весной, выпечкой и немного корицей. Приятные воспоминания, которые я никогда уже не запишу в свой дневник.

Я снова робко ему улыбаюсь, а по телу прокатывается легкая дрожь, словно подул ветерок, который треплет мои волосы. Как было на набережной, когда мы с ним гуляли и держались за руки. На улице было тепло. И внутри тоже играла радуга, что появляется после сильного ливня. Впрочем, так оно и было.