Ставка больше, чем жизнь
Шрифт:
— Полковник Лангнер передает вам благодарность, — сказал Клос, обращаясь к Плюшу. — Вашей информацией вы оказали большую услугу Германии.
Снова от порыва ветра зашумели деревья, но сквозь этот шум Клос услышал какой-то шорох. Ветер затих, снова наступила тишина. Старая пристань, погруженная в темноту, была безлюдна.
— Я должен вам сообщить, господин капитан, — начал нервозно Плюш, — весьма важное…
В это время раздались один за другим два выстрела, да так близко, что Клос заметил вспышку огня в кустах около реки… Плюш вскрикнул, ноги его подкосились, и он ткнулся лицом в песок.
Клос мгновенно упал на землю, выхватил из кобуры пистолет, выстрелил не целясь, хотя прекрасно понимал, что это бесполезно. Они стояли рядом, Плюш и он, оба курили, оба были видны как на ладони, но выстрелы были предназначены для Плюша, а не для него, Клоса. Кто стрелял? Люди Конрада? Но они не могли знать о его встрече на старой пристани. Может быть, следили за Плюшем, подозревали его в предательстве?.. Хотя это было маловероятным.
Клос склонился над немецким агентом, пощупал пульс. Плюш был мертв. Ситуация для Клоса значительно осложнилась. В его присутствии был убит агент немецкой разведки. Необходимо будет как-то все это объяснить, а если при этом удалось бы бросить подозрение на Ганну Бесель… Он обшарил карманы Плюша, вынул бумажник, сигареты и даже записную книжечку официанта — все это следовало тщательно изучить. Труп Плюша Клос оставил на прежнем месте.
Снова показалась луна, и ее свет вырвал из ночной темноты реку, зеленый луг и пустую старую пристань…
Клос повернул ключ в замке и вошел в комнату. Он сильно устал, но отдыхать не было времени: ему предстояла неотложная беседа с Ганной Бесель. Не включая свет, присел на кровать, пытаясь проанализировать все случившееся. Речь шла не только о Конраде и срыве планов абвера, но и о нем лично. Клос прикрыл глаза и в этот момент услышал голос Ганны Бесель:
— Включи свет, Ганс.
Он быстро подошел к выключателю. Ганна здесь! Значит, она наверняка копалась в его вещах. Не было ли там чего-либо компрометирующего? В пачке сигарет «Юно» находится шифр. «Как неразумно было, — укоризненно подумал Клос, — оставлять его там…» Но он не мог поступить иначе, потому что это был новый шифр и он не успел еще запомнить его.
«Может быть, ее сейчас же застрелить? — мелькнуло в голове. — Но тогда всему конец. Останется только одно — уходить к партизанам».
Клос зажмурился от яркого света, а когда открыл глаза, Ганна Бесель, в ночном халате, медленно приближалась к нему…
— Ты что-то не очень любезен, Ганс. Может быть, ты не рад мне? Удивлен?
— Ты же видишь, что я от неожиданности просто растерялся, — ответил Клос.
— Что тебе сообщил Плюш? — деловито спросила она.
— Плюш, к сожалению, ничего не успел мне сообщить. Он убит…
— Каким образом? — удивилась Ганна. — И что же ты предпринял, чтобы выяснить причину этого необычного происшествия?
— Я не имел для этого возможности. Понимаешь, убийца скрылся в зарослях. Видимо, он отлично знал местность, и я не мог его преследовать.
— И это говорит офицер абвера! — возмутилась Ганна. — Кому ты сообщал о предстоящей встрече с Плюшем?
— Тебе, — спокойно ответил Клос.
— А кому еще?
— Больше никому. Ты что, не доверяешь мне, Ганна?
— Ева, а не Ганна! Запомни, ты это наконец. Нет, Ганс, я доверяю тебе, но я работаю не первый день в немецкой разведке… — Она сунула руку в карман, вынула оттуда небольшой пистолет и подбросила его на ладони.
— Это же мог сделать их настоящий связной из Берлина. Да, только он мог это сделать. — Клос старался сохранить спокойствие.
Ганна молчала.
— Прошу тебя, Ганна, убери эту игрушку! — повысил голос Клос. — Я не люблю, когда женщина забавляется подобными вещами.
— А я люблю. Немецким женщинам это к лицу, — с вызовом ответила Ганна. — А может быть, Ганс, ты все-таки скажешь мне, что ты делал сегодня на вокзале?
Клос громко рассмеялся, и смех ему удался.
— Я люблю провинциальные вокзалы. Разве в этом есть что-нибудь плохое?
— И ты очень любишь встречаться с незнакомыми людьми на вокзалах. Советую тебе, Ганс, быть со мной более откровенным.
— Я с тобой вполне откровенен, Ганна. Но что ты хочешь? Я предпочитаю, чтобы ты приходила ко мне без оружия.
— Видишь ли, Ганс, я не люблю терять доверия к своим помощникам.
Теперь наступление и только наступление.
— По какому праву ты говоришь мне это? Не потому ли, что ты женщина? — возмущенно спросил Клос.
Видимо, она еще не была окончательно уверена в своих подозрениях.
— Ну хорошо, все ясно, — пробормотала Ганна. — Относительно Плюша мы еще поговорим.
— Когда ты условилась встретиться с Конрадом? — продолжал наступать Клос.
— Об этом ты узнаешь в свое время, мой дорогой Ганс, — ласково ответила Ганна.
В это время раздался стук в дверь.
— Теперь я тебя прошу спрятаться в ванной, — сказал Клос.
В дверях стоял капитан Больдт. «Видимо, Лангнер уже не доверяет Ганне, — подумал Клос, — если присылает еще и этого! А может быть, Больдт… Нет, это невозможно».
— Хайль Гитлер! Я рад тебя приветствовать, дружище Больдт.
— Ты удивлен, Клос?
— Честно говоря, да. Ты приехал меня заменить? Или, может быть, привез новое задание?
— Ни то и ни другое, мой дорогой Ганс. Я просто приехал на отдых.
— На такой же отдых, как и я?
— Не будь слишком подозрительным. А где прекрасная госпожа Бесель? Я не застал Ганну в ее комнате.
Улыбаясь, Ганна выпорхнула из ванной.
— Я здесь. — В ее голосе не слышалось смущения.
Больдт поцеловал ей руку.
— Прекрасный халатик! Видно, вы здесь неплохо устроились!.. Я хочу поговорить с тобой, Ганна… Прошу извинить, Ганс, что мы оставим тебя одного.
Оставшись один, Клос подошел к окну и невольно подумал, что, может быть, он последний вечер в немецком мундире… Однако он твердо знал, что не отступит так просто, и если придется уйти к партизанам, то только тогда, когда уже не будет другого выхода. Если, конечно, еще будет возможность уйти.