Ставка на проигрыш
Шрифт:
– А к тому, Софья Николаевна, что, будь на вашем месте другая дамочка, мы бы сейчас не разговаривали.
Ну вот. А я о чем? Дело Самоеда долго будет мне аукаться. И мелко пакостить.
– Причем добавлю, – весомо произнес подполковник, – помимо этого, мы еще кое-что о вас узнали.
И я понятливо опустила глазки.
– Михаил Николаевич, я уже всем прониклась. Вы меня всесторонне проверили, убедились в благонадежности и так далее. Чем я могу быть вам полезна?
– Своими наблюдениями, – честно ответил подполковник. – Как я успел заметить
– А на несколько предварительных вопросов я имею право?
– Да. Конечно.
Я достала из сумочки сигарету, прикурила без посторонней помощи и, откинувшись на спинку кресла, посмотрела поверх головы подполковника. Расспрашивать госбезопасность об истинной подоплеке шпионской истории я, разумеется, не собиралась. Такое только в плохих сериалах проходит – сидят два матерых контрразведчика и доверчиво рассказывают первой встречной девушке о том, кто, откуда и какой секрет похитил. Пусть даже эта девушка трижды свидетельница и вместо одной головы у нее две на плечах выросли, но разведка всегда хранит свои тайны. Порой и нижние чины не знают, кого и зачем выслеживают…
И для систематизации данных я начала так:
– Михаил Николаевич, когда я встретила Алексея Сидорова на теплоходе, то по разговору с ним, крайне напряженному, надо сказать, поняла одну вещь. Капитан не был уверен, что объект находится непосредственно на «Мадемуазели». Это так?
– Это Алексей вам так сказал? – поднял брови подполковник.
– Нет, – успокоила его я. – Никаких таких секретов капитан мне не выдавал. Я догадалась по интонации.
Огурцов как-то неопределенно хмыкнул, опустил голову и метнул на Андрея Павловича косой взгляд исподлобья. Следуя ситуации, я расшифровала это хмыканье и взгляд как комплимент себе. Гляди, мол, Андрей Палыч, на ходу подметки рвет.
Палыч пожал плечами, отвернулся, и я продолжила:
– Сейчас вы уверены, что объект находится на «Мадемуазели»?
– Нет, – вскинул голову подполковник. – И сейчас полной уверенности в этом нет. Пропажа Алеши может быть никак не связана ни с пароходом, ни с объектом.
Я удовлетворенно кивнула. За первые два дня, пока Алеша Сидоров упорно мозолил мне глаза, я не раз и не два – от скуки и безделья – возвращалась мыслями к происшествию на набережной. Посекундно восстанавливала появление «клетчатого» объекта, его пробежку до спуска к воде и последующее появление его преследователей. Не раз и не два я пыталась вычислить, сколько времени понадобилось «клетчатому», чтобы добежать до следующей лестницы, подняться наверх, вероятнее всего, скинуть маскировку – кепку, парик, очки, мешковатый пиджак, – утопить все это или спрятать и незамеченным, в другой одежде, подняться по трапу «Мадемуазели» либо ненадолго укрыться в парке.
По моим подсчетам, ему удавалось это вполне.
У воды не было рыбаков, и разоблачаться он мог на ходу. То есть через двести метров на набережной вполне мог появиться не рыхлый тип в пиджаке и кепке, а стройный мужчина в футболке и бандане, например.
– Одежду
– Нет.
Значит, стройный мужчина мог появиться на набережной с фирменным пакетом «Миража», заблаговременно припрятанным в кармане пиджака. Такой вариант я тоже рассматривала. И на данном этапе обычное женское любопытство и природную въедливость посчитала удовлетворенными.
– Михаил Николаевич, а почему все же ваше внимание сконцентрировалось на «Мадемуазели»? Вы за несколько часов ввели Сидорова в службу безопасности теплохода…
– Да никто на «Мадемуазели» не зацикливался! – в сердцах воскликнул подполковник. – Это идея фикс Алексея! – И добавил более тихо: – Или интуиция. Мы обшарили весь парк, что, согласитесь, сделать легче, чем если бы курьер ушел вниз по течению, по направлению к грузовому порту и докам.
– А на стройке искали? – быстро вставила я.
Прямо напротив стоянки «Мадемуазели» заканчивалось строительство нового здания речного вокзала, так что мой вопрос я посчитала логически оправданным.
– В здании закончены внутренние работы, – хмуро объяснил подполковник. – Завозят инвентарь, оргтехнику, так что мимо охраны мышь не прошмыгнет, – сказал, запнулся и добавил: – Но мы посчитали, что все же прошмыгнула и ушла за территорию порта.
– И только Алеша Сидоров стоял на своем – объект остался внутри периметра и кроме как на «Мадемуазели» ему укрыться негде, – едва слышно определила я.
– Да! – воскликнул подполковник и едко спросил: – Любопытство удовлетворили? Вопросы еще будут?
Ах, как не любят профессионалы доверительных бесед с профанами вроде меня!
– Простите, Михаил Николаевич, – пробормотала я примирительно. – Но мне надо было все это выяснить, и, поверьте, не из пустого любопытства. Если ваш объект все еще находится на «Мадемуазели», я должна иметь о нем хоть какое-то представление…
– Зачем? – пожав плечами, вступил в разговор молчавший доселе Андрей Павлович.
– Когда я начинала ловить Самоеда, то первым делом попросила представить мне самую полную информацию не только о его личности, но и о методах его работы. Для полноты картины, так сказать.
– Софья Николаевна, – раздельно и с чувством проговорил хозяин кабинета, – упаси вас бог кого-нибудь выслеживать. Слышите?
– Андрей Павлович, – тихо встрял подполковник. – Он ее видел. Софья имеет право на некоторые вопросы. Она с ним в одной лодке.
– Ну-ну, – саркастически протянул очкарик. – Только не перестарайтесь. С вопросами и ответами.
Я резко затушила, сломала в пепельнице недокуренную сигарету и укоризненно взглянула на ядовитого хозяина. Это не его подчиненный пропал почти двое суток назад, не он не спал две ночи подряд, это Михаил Николаевич готов сейчас хвататься за любую соломинку, нарушать все писаные и неписаные правила и беседовать хоть с Богом, хоть с чертом, хоть с существом с помадой на губах Софьей Ивановой. Лишь бы результат был! Лишь бы нашелся Алеша Сидоров!
Андрей Петрович мой взгляд понял правильно, подергал щекой и отвернулся. Вроде как стыдливо.