Ставни
Шрифт:
А в это время Громыко говорил:
— В связи с тяжелым положением в народном хозяйстве России, необходимостью восстанавливать разрушенную промышленность и поднимать сельское хозяйство в бывших оккупированных западных областях страны, правительство приняло решение о введении режима жесткой экономии всех видов ресурсов в послевоенный период.
Постепенно, размеренный, с хорошо поставленной дикцией, но все-таки какой-то убаюкивающий голос Громыко чуток сгладил первое, резкое впечатление от личности Камова, но тот поспешил исправить создавшееся положение.
— И еще, господа хорошие… — с ехидной улыбкой заметил он, когда дипломаты принялись «переваривать» возможные последствия дипломатического ухода из Европы Советской России. — На посошок что ли, как у нас говорят… Бумаги, конечно, вы получите не скоро, но предупредить своих можете уже сегодня. Советская Россия временно отказывается от всех обязательств по торгово-экономическим договорам. Нам надо оценить ситуацию в стране и решить, что мы из этих обязательств можем выполнить завтра, что — через пару лет, а что — категорически никогда…
Камов притоптал в пепельнице папироску, поднялся из-за стола, потянулся, разминая плечи, будто и не на дипломатических переговорах был, а к соседу заглянул на пару рюмочек перед сном.
— Пойдем что ли, Андрей Андреич, — позвал он Громыко. — Пусть они тут думают и решают, раз к серьезному разговору не готовы или полномочий у них нет… Про полномочия и серьезный разговор переведи им…auf Wiedersehen, мужчины…
Не обращая внимания на легкое перешептывание за его спиной, Камов быстро вышел из комнаты и прошел на крыльцо, где к нему подскочил, держа в приветствии руку у виска, начальник караула с извечным «за время несения службы никаких происшествий…»
— Вы вот что, товарищ майор, — попросил Камов, приглядевшись в осенней темноте к погонам офицера, — готовьтесь, вслед за нами гости эти из дома побегут, как тараканы от морилки, так что можете их шоферам сказать, что б моторы грели… А наша-то машина где?
— Здесь я, товарищ Камов, — отозвался из-за низенького штакетничка, обозначающего границу дворика, пожилой, усатый и грузный водитель в армейской простой форме, но с погонами младшего лейтенанта, полученными исключительно за выслугу лет. — И машина тута, я вот только дозаправился и размяться вышел…
— Ох, не говори мне этого страшного слова — дозаправка, — вздохнул Камов и обернулся к вышедшему следом Громыко: — Верно я говорю, Андрей Андреич?
— О чем? — осведомился не слышавший предыдущего разговора острожный Громыко.
— Что на этих перелетах мы только время понапрасну теряем, — пояснил Камов. — И задницу отсиживаем похлеще, чем на совещаниях. От совещаний-то хоть толк какой-нибудь иной раз произрастает, а от этих перелетов…
Камов разочарованно махнул рукой и направился к стоящему чуть в стороне от входа маленькому армейскому вездеходику нижегородского завода, почти полностью срисованному несколько лет назад с американского «доджа».
Оглавление
Леж Юрий. Ставни