Ставок больше нет
Шрифт:
Ева пожимает плечами и идет дальше…
Выйдя из сада, она сходит с тротуара и… видит перед собой узкую улочку, в глубине которой собрались люди… Некоторое время она рассматривает тупик, там царит тишина, хотя за ее спиной в городском саду людно и шумно, после чего читает на табличке:
ТУПИК ЛАГЕНЕЗИЯ
Человек двадцать, построившись попарно, дожидаются своей очереди, стоя перед входом в какую-то контору. Тут собрались люди всех возрастов и социальных положений: рабочий в кепке, пожилая
Фасад дома, в котором расположена контора, темный; судя по всему, темно и внутри. Снаружи никакой вывески.
Проходит несколько минут, и под дребезжащий звук колокольчика дверь сама собой открывается. Первый в очереди входит в дом, и дверь беззвучно закрывается за ним.
Ева машинально идет вдоль вереницы людей, и те тотчас взрываются:
– Встаньте в очередь!
– Что она себе позволяет!
– Это уж слишком!
– Она что, больше других торопится?
– В очередь! В очередь!..
Ева останавливается и с улыбкой обращается к собравшимся:
– Так вы, значит, меня видите? Вы не слишком любезны, но все равно приятно.
– Ну, разумеется, видим, – набрасывается на нее сердитая толстуха. – И не пытайтесь пролезть вперед других.
Только Пьер ничего не говорит и смотрит на Еву.
Снова дребезжит колокольчик, и очередь подвигается еще на одного человека.
Ева покорно возвращается в ее конец.
Пьер наблюдает за ней. Он стоит рядом со старичком, у которого трясется голова. Снова дребезжит колокольчик, дверь открывается, мужчина и женщина, толкая друг друга, проходят в дом. Пьер и старичок подвигаются вперед. Пьер с нарастающим раздражением разглядывает своего соседа.
– Вы можете стоять спокойно? Не трясти головой? – не в силах дольше сдерживаться, бросает он.
Старичок лишь пожимает плечами.
Еще несколько минут ожидания, снова дребезжит колокольчик, застекленная дверь открывается и захлопывается за вошедшим Пьером. Очередь подвигается еще на одного человека.
Пьер без колебаний минует пустое, заставленное пыльными стойками помещение, и направляется дальше…
Распахнув дверь, Пьер делает несколько шагов к письменному столу, за которым сидит какая-то дама. Керосиновая лампа освещает помещение. Дневного света, проникающего из узкого окошка, выходящего во внутренний двор, явно недостаточно.
Стены увешаны медальонами, гравюрами, картинами, на которых, насколько можно судить, изображен один и тот же сюжет: тупик Лагенезия.
– Простите, мадам… У меня с вами назначена встреча? – спрашивает Пьер.
За столом сидит дебелая пожилая дама с лорнеткой в руке. Перед ней лежит огромная раскрытая регистрационная книга, на которой устроился толстый черный кот.
– Ну да, месье, – разглядывая Пьера
– В таком случае, объясните мне… – продолжает Пьер, гладя кота, который потягивается и трется об его руку. – Почему я здесь оказался?
– Регулус! – одергивает кота дама. – Оставь господина в покое! – Пьер с улыбкой берет кота на руки. – Я вас, месье, не задержу… Вы мне понадобились для сущей формальности относительно вашего нынешнего состояния, – говорит она, сверяясь с книгой актов гражданского состояния. – Вас зовут Пьер Дюмен?
– Да, мадам, но я… – удивленно бормочет Пьер.
Чиновница степенно переворачивает страницы книги.
– Да, да, ди, ди, до, дю… Дюмен, вот и вы… Год рождения тысяча девятьсот двенадцатый?
Пьер несказанно изумлен; кот пользуется его замешательством и карабкается ему на плечо.
– Да, июнь тысяча девятьсот двенадцатого…
– Работали помощником мастера на литейном заводе в Ансвере?
– Да.
– И были убиты сегодня утром в десять часов тридцать пять минут?
Услышав этот вопрос, Пьер, покачнувшись, хватается обеими руками за край стола и потрясенно взирает на пожилую даму. Кот спрыгивает на книгу.
– Убит? – недоверчиво переспрашивает Пьер.
Дама любезно кивает. Пьер резко откидывается назад и принимается хохотать.
– Так вот как… Вот как… Да… Я умер. – Его хохот прерывается так же внезапно, как начался, и он весело осведомляется: – И кто же меня убил?
– Секундочку… – Дама прогоняет лорнеткой кота, снова разлегшегося на книге. – Ну же, Регулус, ты уселся на имя убийцы. – И, разобрав написанное, сообщает Пьеру: – Вот, нашла: вы были убиты Люсьеном Держё.
– Ах, подлец! – только и произносит Пьер. – Смотри-ка, не промахнулся.
– В добрый час, – с улыбкой говорит чиновница. – Вы правильно относитесь к случившемуся. Хотелось бы и обо всех других, приходящих сюда, сказать то же самое.
– Им что, не по нраву быть мертвыми?
– Да, есть такие мрачные личности…
– Понимаете, у меня никого не осталось, потому я и спокоен, – поясняет Пьер и принимается возбужденно расхаживать по комнате. – И потом, главное – завершить то, что тебе было предназначено сделать, – рассуждает он, обернувшись на пожилую даму, скептически наблюдающую за ним через лорнетку. – Вы так не думаете?
– Я, знаете ли, просто служащая… – Перевернув книгу, она подвигает ее Пьеру: – Прошу вас расписаться…
Пьер несколько секунд находится в замешательстве, но потом возвращается к столу, берет перьевую ручку и ставит подпись.
– Ну, теперь уж вы точно умерли, так сказать, по всем статьям, – объявляет пожилая дама.
Пьер выпрямляется, ему слегка не по себе. Он кладет ручку на стол, гладит кота и интересуется:
– А куда я должен идти?
– Да куда хотите, – пожимает плечами пожилая дама, но когда он собирается выйти через ту дверь, в которую вошел, указывает на другую, сбоку: – Нет, туда…