Ставшая реальностью игра пугает меня...
Шрифт:
«Куда ты прёшься! — подумал Эдик. — Старый дурак, разве ты хочешь, чтобы тебя сожрали медведи? Разве не лучше подождать до утра. Но надеюсь, Ульрика меня защитит. Уж с медведем то она должна разобраться».
— Ну и холодина, — обхватил плечи руками жрец.
— Ночи в Винтермире холодные даже летом, — добавила Ульрика.
В игре лес вокруг Юхо был не особо приятным: бурелом, заторы, болота. А в реальности он был в десятки раз страшнее. Бурелом был такой, что свет в нём тонул, и в облаке фонаря была видна лишь дорожка,
Ветки елей сплетались воедино, образуя настоящий потолок. Отмершие внизу, они создавали непроницаемую темноту, и торчали со всех сторон, как копья. Травы здесь не росло, а землю покрывали сухие иголки.
Миновав ельник, искатели вышли в смешанный лес, в котором появились травы и подлесок.
Где-то недалеко выл волк, и Эдик умирал от страха. Волчий вой просто скрёб по душе, и воздух казался просто ледяным, а дыхание угрожающие громким. Рыцарь старался быть поближе к Ульрике.
Холодный воздух вырывался паром изо рта. Свет фонаря слабым облаком освещал деревья и кусты. И за каждым из них мерещилось чудовище.
«Чтобы я когда-нибудь пошёл ночью в лес! — думал Эдик. — Да никогда! Больше ноги моей здесь не будет! Это последний раз! Господи, каким дураком я был за ужином. Нужно было предложить жрецу подождать до завтра и выдвинуться с рассветом. Так бы поступил любой нормальный человек. И только я почему-то подумал, что нужно идти туда прямо сейчас. Я сделал это под давлением обстоятельств, чтобы выглядеть круче в глазах Люси. Ну почему я такой дурак!? Ничего бы с ней не стало».
Сухие ветки хрустели под ногами, а узкая тропинка уходила всё глубже и глубже в мрачную чащу.
Неожиданно пламя фонаря стало мерцать, а зачем и вовсе погасло.
— Кончилось масло, — резюмировал жрец, крепя бесполезный теперь фонарь на пояс.
«Старый дурак! — сжал кулаки Эдик. — О чём ты думал, когда вёл меня сюда?»
В темноте они увидели сияние. Они мерцало где-то вдалеке, и манило светом надежды.
— Свет! — прошептал Эдик.
Воображение уже рисовало путника сидящего у костра, который готов поделиться пищей, дать погреться и разделить ночную стражу. Ну, или уставший волшебник, готовый помочь заблудившемуся страннику. Мозг мечтателя рождал тёплые сюжеты. Эдик уже был готов поверить в добрых волшебников, фей и нимф, только бы не оставаться в темноте.
— Надо тихо приблизиться и посмотреть кто это, — предложила Ульрика.
— Разведай, — сказал он.
Женщина пошла вперёд. Когда она удалилась на десять метров, Эдику стало страшно. Оставаться во тьме одному без самого сильного своего бойца было ужасно. Он даже не сможет достать вовремя меч. Он умрёт от страха. И Эдик пошёл следом за девушкой.
Втроём они пригнувшись пробирались по лесу. От обилия звуков по спине Эдика шёл холодный пот, а жрец постоянно пыхтел. Тиммелин стучал зубами, и от его беспомощности было ещё страшней.
Скоро
От вида этой сцены, Эдику стало ещё хуже. У него закружилась голова, и он опустился на колени.
— Кажется, ей похитил колдун для жертвоприношения, — заметила Ульрика.
— Это я уже понял! — пролепетал Эдик, думая, что сейчас сделал бы герой.
— Ко-ко-ко-ко-колдун? — заикался Тиммелин. В этот момент, Эдику показалось, что его страх стал уже осязаем, и замер в воздухе.
«Похоже, он боится не только тролей! — подумал Эдик. — Всё же я гораздо храбрее его! Но что не делать? В игре я бы вылетел из засады и одним взмахом меча прибил бы его раньше, чем тот сумел что-либо предпринять. Но то было в игре, а что делать сейчас?»
— Осталось начертить магический круг, — колдун достал горшок с краской.
— Нет, — завизжала девушка.
— Лежи тихо, — рассмеялся белобрысый молодчик в чёрной робе. — Если сюда придёт волк или медведь, то я тебя оставлю одну.
— Какой-то слабак! — сделала заключение Ульрика.
«Надо было качать мага! — думал Эдик. — Но почему я решил стать воином? Сейчас бы сжёг его заклинанием. Впрочем, у меня есть огненный шар, но он не прокачан, и я не буду рисковать. Но если поступить по-другому? Я герой Юхо! Меня каждая собака знает в лицо. Я одолел пятнадцать драконов! Да этот колдунишка обосрётся от одного моего имени!»
— Я знаю, что делать! — Эдик поднялся. Для того, чтобы выглядеть убедительней в глазах колдуна, он решил взять с собой хускарла. Двинувшись вперёд, он, схватив Тиммелина за руку, вышел из высоких кустов.
Это оказалось глупой затеей. Как только Тиммелин вышел на ватных ногах, он сделался ещё бледнее, и короткий меч прекратил дрожать. На поляне воцарилась тишина. Колдун замер, держа кисточку у котелка с краской. Привязанная к земле девушка заточила дыхание. Даже ночные птицы замолкли.
Всё что слышал Эдик, это то, как Тиммелин ложит в свои штаны.
Поняв, что нужно исправлять положение Эдик сказал.
— Я Эдик де Тюк, ге-ге-герой Юхо! — выдавил из себя он.
На фоне обосравшегося оруженосца это выглядело особенно не убедительно.
— Отдай девушку и вали своей дорогой! — приглушённо произнёс рыцарь.
Колдун распрямился и посмотрел на них. Тиммелин лишился сил стоять и упал на ноги, выронив меч.
— Что-что я не расслышал! — крикнул колдун.
— Я Эдик де Тюк! — сказал рыцарь погромче.
— И что из этого? — он непонимающе смотрел на де Тюка.
За спиной затряслись кусты — похоже соратники Эдика совершили стратегическое отступление. Пробежав двадцать метров, кто-то рухнул. Раздалось ругательства жреца.