Стая для ведьмы
Шрифт:
– Молодые люди, я, что не понятно сказал? Хватит там маячить! – раздраженно прошипел Валерий.
И меня словно током ударило от его слов, промолчи он, и я бы уже развернулась и ушла, но он своим раздражением наоборот подтолкнул меня, разозлив, и я начала говорить, нет, не так, требовать и даже кричать:
– Валерий Александрович! Леночка и Олеся живут в ужасных условиях, ваш сын – тиран, эгоист и чудовище! Вы знаете, что он жену бьет, за то, что она пыль не вытирает? И ребенка ремнем бьет! Ей же всего шесть лет! Разве такое возможно?! Вы же можете прекратить все это, повлияйте на вашего сына!
Он опять вздохнул.
– Значит так.... как вас там?
– Тоня.
– Антонина, во-первых, даже если и так, как вы говорите, хотя я сомневаюсь что оно как раз, так и есть, то в чужие семейные отношения я лезть не собираюсь, и знаете, дети порой такие бывают, что иногда и ремнем отхаживать нужно.
Я не ожидала такой речи, даже задохнулась от негодования.
– Да ей же всего шесть! Какой ремень?! – уже закричала не сдерживаясь.
– Знаете барышня, давайте не будем тут устраивать истерики, я все сказал, такого мое мнение! Вас, что, Олеська его прислала? Так вот, передайте этой странной девице, что я не собираюсь в их семью лезть. Сама пусть выкручивается, пусть вообще скажет спасибо, что ее из ее "Урюпинска" или откуда она там приехала, да еще и с дитём на руках, такой как мой сын, в жены взял, в ногах должна у него валяться. А она еще и жалуется да посланников посылает.
У меня от шока не произвольно выступили слезы.
– Да она знать меня не знает, как вы можете так говорить, я теперь поняла в кого такой Андрей! Кто его так воспитал, кто ему эти идеи привил, да вам вообще на все наплевать, на семью на детей своих, как они живут и чем, вам бы лишь бы Веру свою трахать, и больше ничего не надо!
И я не выдержала стыда собственной слабости – слез, и выскочила, из кабинета, хлопнув дверью. Кинулась по коридору в сторону выхода, прошла уже до конца и поняла, что в тупике. От злости пнула стену и, развернувшись, пошла обратно. Уже проходя мимо двери, увидела, как она открывается, подумала, что это, наверное, Лешка и даже не посмотрела, а меня уже кто-то за руку схватил. Оглянувшись, увидела Валерия. Кажется, он кипел от злости и негодования.
– А ну ка заходи назад! – и потянул меня обратно в кабинет.
Лешка стоял у входа, с растерянным выражением на лице.
Валерий дотащил меня до первой попавшейся парты и, усадив на стул, дал платок. Я закрыла платком глаза. Было стыдно из-за своей несдержанности и раздражения. Но слова были брошены и их уже не вернешь.
– Рассказывай!
– Я уже все сказала.
– А я ничего не понял! Ты мне про сына начала, а закончила … Верой. Кто ты такая? Чего тебе нужно, что еще за грязные игры? – прошипел он мне в лицо.
И стиснул до боли плечо.
– Эй, вы поаккуратней, там, – подал голос Лешка, – мы не играть с вами пришли, а просто предупредить и отпустите уже Тоню, вы не видите, что пугаете ее!
На удивление Лешка был спокоен и рассудителен. В отличие от меня. Даже позавидовала его твердому голосу.
Валерий тут же смутился и отпустил меня, немного отошел в сторону. А я притихла и слегка успокоилась.
– Ну, я слушаю, давайте рассказывайте, чего вам надо.
– Леночка…
– Я слышал уже эту чушь, и свое слово сказал, лезть в чужую семью не собираюсь, если это все, то уходите, у меня куча дел, я, между прочим, взрослый и занятой человек, в отличие от вас лоботрясов и бездельников. Вас родители кормят, вам можно дурью маяться, мне же некогда пустой болтовней заниматься, так что давайте ребятки, если больше нечего сказать, то прошу на выход.
И он пошел к своему столу, начав собирать тетрадки в сумку, при этом бурча себе под нос:
– Черти что, творится, поработать не дают спокойно, ни дома, ни на работе, никакого спокойствия нет.
Я поняла, что нужно не молчать, нужно говорить иначе, иначе все зря, и он сейчас уйдет. И начала просто говорить, что приходит в голову:
– Вы не можете все вот так вот оставить. Она же еще ребенок, я не за Олеську прошу, пожалуйста, просто сходите к ним в гости. Вы же там только один раз были три года назад, когда Андрей только женился, на кухне за столом посидели и ушли, вы же не знаете, как они живут, у ребенка только одна игрушка, и то, она ее прячет, чтобы Андрей ее не выкинул. Он ей даже рисовать запрещает. А Олеся вся в синяках постоянно ходит.
Он прекратил собираться, демонстративно поднял голову, посмотрел на потолок, и застонал.
– Барышня, может, хватит уже! Откуда вы все это взяли, а? Вот же молодежь со своей неуемной фантазией! На придумывают, на придумывают, и сами себе ведь верят.
– Она правду говорит! Ей сны снятся! – Лешка опять подал голос, но, кажется, на этот раз его фраза все испортила.
Валерий Александрович начал хохотать.
– Боже… боже мой, да вы же сумасшедшие оба, и с кем я разговариваю…только?
– Я не сумасшедшая, я про вас все знаю! И про вашу жизнь, и про вашу Веру, и то, что вы с ней встречаетесь! – я кричала громко, чтобы он услышал и прекратил смеяться, – уже два года, как! И от жены собрались уходить. И знаю, когда вы поженились, это было двадцать пять лет назад, Она Андреем забеременела, но вы ее любили тогда, потом любовь ушла. Еще про ваши махинации знаю. Про институт, что вы там, на девчонок спорили. А в школе Веру Ситневу любили, а она в аварии погибла. И ваша Верочка на нее очень похожа, вот вы ее и заприметили.
Я еще что-то рассказывала, просто все что помнила, все, что в голове всплывало, разные случаи из его жизни. И про мать, что в сумасшедшем доме умерла, и про отца, которого он ненавидел с детства и уже десять лет с ним не разговаривает. В конце моей тирады я увидела, что Валерий уже не стоял, он сидел, а на лице у него был шок.
– Сон говоришь, приснился? – прошептал он, уставившись на меня, как на восьмое чудо света.
– Сон. – прохрипела я, так как в горле уже запершило от такого длинного монолога.
– Ты ясновидящая что ли? Будущее предсказываешь?
– Нет, я будущее не знаю, только прошлое и настоящее, немного.
Говорить уже не хотелось, из меня словно весь воздух выпустили, устала, если сейчас не поверил, дальше уже и не знаю, что делать…
Валерий еще какое-то время молчал, может еще минут пять или десять, просто сидел, уставившись на меня. А я на него. Лешка молча стоял у двери.
– Это просто не вероятно! – наконец отмер Валерий, – да это же… Как? Неужели, просто сон?