Стая

Шетцинг Франк

Вандербильт извлёк носовой платок и промокнул лоб. Пик еле сдерживался. Он ненавидел этого человека. За то, что Вандербильт циник и очернитель. За то, что ни с кем не дружит. А больше всего за то, что Вандербильт прав. В его ненависти к Вандербильту он был заодно даже с Джудит Ли.

Хотя он ненавидел и Джудит Ли.

Иногда он ловил себя на том, что мысленно срывает с неё одежду и сбивает с неё спесь прямо на пресловутой беговой дорожке. В такие моменты в нём пробуждался Джонатан Пик, который в других условиях, наверное, стал бы главарём банды, вором, насильником и убийцей.

Этот другой Пик пугал его. Другой Пик не верил в идеалы Вест-Пойнта, в честь, славу и отечество. Он был как Вандербильт, который всё что угодно вываляет в дерьме. Другой Пик был чёрный человек, родившийся и выросший в клоаке Бронкса.

— Далее

всё ясно, — довольно сказал Вандербильт. — Европа наслаждается маленькой весёлой водорослью в питьевой воде. Что делать? Травить химией? При этом мелкий негодник, может, и сдохнет, но и мы последуем за ним. Воды уже в обрез. В Европе каждый идиот мог по три часа стоять под душем, горланя моряцкие песни, этому пришёл конец. Я не знаю, когда у нас взорвутся первые омары, господа, но я ставлю на кон собственную страну, что это произойдёт. Бог потерял терпение. — Вандербильт захихикал. — Или лучше сказать, Аллах? Что же станет, господа? Порадуйтесь сенсационным разоблачениям. Сразу же после рекламы!

Что он несёт, думал Пик. Неужто Вандербильт рехнулся? Не иначе. Только сумасшедший может так себя вести.

Замдиректора ЦРУ спроецировал карту мира, на которой страны и континенты были связаны между собой цветными линиями. Целый сноп линий протянулся от Англии и Франции через Атлантику до Бостона, Лонг-Айленда и Нью-Йорка. Другая сеть, широко разбегаясь, пересекала Тихий океан и связывала Запад Соединённых Штатов Америки с Азией.

— Глубоководный кабель, — объяснил Вандербильт. — Электронный автобан, через который мы переговариваемся и переписываемся. Интернета нет без стекловолокна. Оползень в Норвегии разрушил часть стекловолоконной связи между Европой и Америкой. По меньшей мере пять важнейших трансатлантических кабелей больше не передают данные. Позавчера вырубился кабель с красивым названием «Флаг Атлантик-1». И тут дело однозначно не в оползне. Просекаете? Кто-то завтракает глубоководным кабелем. Наши мостики рушатся. Ток поступает из розетки? Как бы не так. Мир тесен? Ещё чего выдумали. Позвоним тёте Полли в Калькутту и поздравим её с днём рождения? Забудьте об этом! Это свершившийся факт: мировые системы коммуникации рухнули, и причин мы не знаем. Но одно исключается. — Вандербильт оскалил зубы и перегнулся над трибуной, насколько позволяла его комплекция. — Случайность, господа. Здесь чья-то работа. И он отсоединяет нас именно от капельницы цивилизации. Но довольно о том, чего у нас было полно и чего мы лишились.

Он жовиально кивнул присутствующим, и его двойной подбородок при этом дополнительно умножился.

— Поговорим о том, что мы имеем. Доктор Эневек описывает один светящийся организм, — сказал Вандербильт. — Плоский и бесформенный. Мы не смогли найти никакого такого организма в наростах «Королевы барьеров», но наш герой был храбр и добыл его. Какой-то клочок был исследован. Субстанция идентична аморфному желе, которое доктор Фенвик и доктор Оливейра обнаружили в головах взбунтовавшихся китов. Вспомним в этой связи подлянку в заражённых омарах. Пфистерии разъезжали в них, как в такси, но шофёр такси вовсе не дядюшка омар, а его сменщик. Скорлупа омара была забита веществом, которое исчезает на свежем воздухе. Доктору Роше, однако, всё же удалось проанализировать его следы. И это наш старый знакомый — желе!

Форд и Оливейра пошептались, и Оливейра сказала своим низким голосом:

— Субстанции из мозга китов и с корабля идентичны, это верно. Однако вещество из мозга отчётливо легче. Клетки, судя по всему, уложены не так плотно.

— Я уже слышал, что взгляды на это желе расходятся, — сказал Вандербильт. — Ну, господа, это ваша проблема. Со своей стороны могу сказать, что мы изолировали «Королеву барьеров» в доке, чтобы не выпустить возможных безбилетных пассажиров. С тех пор мы могли многократно наблюдать в воде дока голубое свечение. Оно никогда не маячило подолгу. Доктор Эневек тоже его видел, когда решил поплавать в нашей закрытой зоне. Пробы воды показывают обычную толкотню микроорганизмов, как в любой другой капле морской воды. Так откуда же бралось свечение? Мы называем его голубым облаком за неимением учёной латыни. Этим понятием мы обязаны Джону Форду, после того, как он посмотрел снимки, сделанные прибором URA. Вандербильт показал фильм о стаде Люси.

— Эта молния, по-видимому, не пугает китов и не причиняет им вреда. Это облако явно оказывает воздействие на

их поведение. Что-то, возможно, скрывается в его центре, что стимулирует субстанцию в головах животных. Может быть, оно её и впрыскивает туда. Эта штука со вспыхивающими бичевидными щупальцами. Теперь пойдём на шаг дальше и допустим, что эти щупальца не только впрыскивают желе, но сами и есть это желе! Если это так, тогда мы здесь в увеличенном масштабе видим то, что доктор Эневек видел на корпусе «Королевы барьеров». Тогда мы, считай, нащупали неизвестный организм, который управляет ракообразными, ввергает китов в безумие и творит безобразия среди моллюсков, которые топят корабли. Видите, господа, как мы далеко продвинулись! Теперь нам осталось только разузнать, что это, почему оно здесь, в каком отношении желе находится к облаку, — ах да, и какая сволочь, в какой лаборатории развела всё это говно. Может, это вам поможет.

Вандербильт показал фильм снова. На сей раз на нижнем краю картинки появилась спектрограмма. Была заметна сильная амплитуда колебаний.

— Этот URA хваткий парнишка. Незадолго до того, как облако обозначилось, его гидрофоны кое-что записали. Мы ничего не слышим, потому что мы не киты, а всего лишь жалкие людишки с залепленными ушами. Но ультра— и инфразвук можно сделать слышимым, если немного повозиться. Как наши стоящие на шухере коллеги из SOSUS.

Эневек навострил уши. Он знал SOSUS, не раз с ними работал. NOAA, National Oceanic and Atmospheric Administration, вела целый ряд проектов, связанных с оценкой и регистрацией акустических явлений под водой, — с общим обозначением Acoustic Monitoring Project. Инструментом, который NOAA использовала для подводного прослушивания, был реликт времён холодной войны. SOSUS — Sound Surveillance System — сеть чувствительных гидрофонов, которую ВМФ США внедрил в Мировой океан в шестидесятые годы, чтобы отслеживать передвижения советских подводных лодок. С 1991 года, после того, как холодная война закончилась крахом Советского Союза, гражданские исследователи из NOAA получили возможность использовать данные этой системы.

Так науке открылось, что в океанских далях царит всё что угодно, только не безмолвие. Прежде всего, в диапазоне частот ниже шестнадцати герц стоит просто адский грохот. Чтобы сделать эти шумы слышными для человеческого уха, их нужно было прослушивать с шестнадцатикратной скоростью. И тогда подводное землетрясение вдруг загремит громовыми раскатами, а пение горбачей напомнит птичий гомон, тогда как голубые киты посылают своим собратьям приветы в гремучем стаккато. На трёх четвертях записей доминирует ритмичный, громкий шум воздушных пушек, которые нефтяные компании используют для глубоководной разведки.

За последнее время NOAA дополнила SOSUS собственной системой, достроив сеть гидрофонов. И всякий раз исследователи слышали немного больше.

— Сегодня мы на основании одного только шума можем судить, с чем имеем дело, — объяснил Вандербильт. — Маленький ли корабль? Быстро ли он плывёт? Какой привод использует? Откуда идёт, и на каком он расстоянии от нас? Гидрофоны выдают всё. Вам должно быть известно, как хорошо вода проводит звук и как быстро он распространяется, а именно, со скоростью от пяти до пяти с половиной тысяч километров в час. Если голубой кит гикнет у Гавайских островов, калифорнийские наушники услышат его клич всего час спустя. SOSUS, однако, способен регистрировать не только импульс, он скажет нам, откуда тот пришёл. Короче, звуковой архив NOAA охватывает многие тысячи шумов: клики, рёв, вой, скрип, бульканье, визг и ропот, биоакустические и сейсмические звуки, шум окружающей среды, и всё мы можем опознать и упорядочить — почти всё. Среди нас присутствует доктор Мёррэй Шанкар из NOAA, он будет рад прокомментировать дальнейшее.

Из первого ряда поднялся приземистый, робкий индус в золотых очках. Вандербильт вызвал ещё одну спектрограмму и проиграл искусственно ускоренный саунд. Помещение наполнилось глухим ворчанием, повышающим тон. Шанкар откашлялся.

— Этот шум мы называем Upsweep, — произнёс он мягким голосом. — Он был записан в 1991 году, и мы знаем его координаты. Upsweep был одним из первых неопознанных шумов и был слышен по всему Тихому океану. Мы до сегодняшнего дня не знаем, что это. По одной теории, он может возникать из-за резонанса между водой и жидкой лавой, где-то в цепи подводных гор между Новой Зеландией и Чили. Джек, пожалуйста, следующий пример.