Стажер
Шрифт:
Пьянка длилась почти трое суток. Сначала отмечали благополучное возвращение, потом мы проставлялись за окончание стажировки, немного погодя действо переросло в обычную попойку без повода.
Начальство расщедрилось на недельный отпуск. Таким довольным мне Батю еще не доводилось видеть. Комбриг был нормальным мужиком, однако отношения с подчиненными строил исключительно по уставу. А тут… вызвал к себе, обнял, пообещал представить к правительственным наградам и, самое важное, – дал семь суток отдыха и выписал премиальные. На них-то мы и накрывали поляну.
Радость
За учеными выслали вертолет, счастливый Баталов долго тряс каждому из нас руку. Жук как-то незаметно исчез из поля зрения, но академик не сильно расстроился. С потерей аспиранта он успел смириться заранее.
Как-то само собой получилось, что никто не упоминал о капитане-особисте, немного погодя с нас даже взяли кучу подписок о неразглашении. Капитана словно в природе не существовало.
Половина отпуска пролетела в алкогольном угаре. Была у меня мысль навестить Иришку, но я отгонял это желание прочь. Не хватало храбрости, девушка казалась недосягаемой вершиной.
Внимание привлек зуммер, сработал мой КИП. Что бы это ни было, пришлось поднести устройство к глазам.
На экране высветилось короткое сообщение от особиста. Жуку вдруг экстренно захотелось со мной увидеться. Сначала я решил, что ему вздумалось переговорить насчет цацек. С другой стороны – эту тему мы уже перетерли. Если капитана обуяла жадность и он решил пощипать мою долю, его все равно ждал бы облом. Примерно в таком духе я ему и ответил. Тут же на КИП пришло еще одно сообщение. Жук вызывал на серьезный разговор, гарантируя, что цацки тут ни при чем. Дела службы, заверил он. Ничего не оставалось делать, как переодеться, стараясь не разбудить Дэна, и выйти из общаги.
На улице маячили две крепкие фигуры в надвинутых на глаза капюшонах плащ-палаток. Лица этой совсем не сладкой парочки были мне незнакомы. Как выяснилось, это по мою душу.
Убедившись, что я тот, за кого себя выдаю, они повели меня на вертолетную площадку и посадили в вертушку, в которой не было никого, кроме молчаливого пилота. За все время полета он даже двух слов не сказал.
Погода была неважной: дождь, сильный ветер, отвратительная видимость, но мне, похоже, пришлось иметь дело со спецом, туго знавшим свое дело. Машину покачивало, бросало из стороны в сторону, однако ничего страшного не происходило. Мы продолжали лететь как ни в чем не бывало.
Лететь… Вот именно! Мне льстили такие знаки внимания. Не за каждым егерем будут гонять вертолет, тем более в непогоду.
Сели мы через час на маленьком аэродроме, расположенном прямо в тайге, между холмами. Как только вертолет приземлился, к нему сразу же подошел человек в защитном комбинезоне. На плече у него висел автомат. Человек помахал рукой, приглашая выйти.
Он же привел меня к панельному домику, стоявшему чуть поодаль.
У входа топтался часовой – парень моего возраста, одетый явно не по форме и довольно непривычно: странной расцветки маскхалат, разгрузка, зеленый шлем-сфера, на лице чуть приподнятые черные стрелковые очки. И егеря, и «вованы» одеваются иначе.
Увидев моего сопровождающего, часовой посторонился, освобождая путь.
Комната в доме была всего одна, в ней жили и готовили еду на маленькой газовой плитке. Помещение обогревалось печкой-буржуйкой. Накурено – хоть топор вешай.
Меблировка была непритязательной. На скрипучих железных кроватях сидели двое: Жук и подполковник Никаноров – двухметровый гигант с добродушным лицом.
– Здравия желаю, – сказал я, вытягиваясь по стойке «смирно».
– Расслабься, парень, – усмехнулся подполковник. – По глазам вижу, меня ты узнал.
– Так точно, товарищ подполковник.
– На время можешь забыть о субординации, боец. Никаких званий.
Капитан подмигнул мне, похлопал рукой по своей койке:
– Садись.
– Слушаюсь.
Я присел.
– Капитан мне все о тебе рассказал, – начал Никаноров.
Интересно: он и о заначенных цацках, которые мы с Жуком разделили поровну, в курсе? В принципе капитан мог поступить со своей долей как угодно, моя при любых обстоятельствах оставалась только моей. У меня на нее были обширные планы.
Однако Никаноров не коснулся этой темы.
– Ты уверен, что батарейка излучает ка-волны? – спросил он.
– Так точно, уверен. Источник у меня был что надо. Еще было косвенное подтверждение от одного из членов клана диких.
– Плохо, – вздохнул Никаноров.
Я удивился:
– Что именно плохо, товарищ подполковник?
– Все плохо, боец. Поздновато мы об этом узнали.
Я сделал попытку приподняться с кровати:
– Товарищ подполковник, я не виноват.
Никаноров усадил меня, опустив ладонь на плечо. Впечатление было такое, будто меня припечатали ковшом экскаватора.
– Никто и не говорит, что ты виноват. Это мы проморгали. После того как стало известно, что батарейку уже находили (это я твоего отца и его ассистента имею в виду), я на всякий случай велел своим людям поднять всю документацию по этому случаю. Выяснилось, что цацку тогда сдали на хранение научникам, они в запарке пихнули ее в какой-то сейф с повышенной защитой и забыли. Хотели мы ее изъять от греха подальше, кинулись к тому сейфу, а батарейки и след простыл. Короче, толкнули ее некоторые несознательные ученые жохам, те в свою очередь на Большую землю переправили. Такие вот дела.
– И давно батарейку переправили? – испуганно привстал я.
Ведь если цацка находится за пределами АТРИ не год и не два, она там таких дел могла наворотить, что мало не покажется.
– На наше счастье, недавно. Пару месяцев назад.
Я облегченно вздохнул.
– Рано радуешься, боец. Знаешь, к кому она попала? К большому перцу аж из самой нерезиновой.
– Зачем вы все это мне говорите? – подозрительно спросил я.
Когда двое особистов начинают посвящать тебя в тонкости – ничего хорошего не жди.