Стекло и дерево
Шрифт:
Ведь, действительно приходил! Выпил свой ленивый кофе и ушёл. Или впопыхах ничего не заметил, заскочив домой на секунду?
Но тогда надо быть совсем слепым!
Как бы то ни было, сама пришла, сама навязала свои услуги – никто ведь не просил. Вот и получай благодарность!
Только-только Эвелина прилегла, как обострёнными нервами почувствовала шевеление ключа во входной двери. Сердце радостно забилось.
Дубль два.
Она дома и спит.
Эвелина слушала, как Любимов снял куртку и прошёл на кухню. Врубил свой чайник! Снова хлебнёт полуфабриката
Ну и пускай. Эвелина закусила губы, тогда она напишет записку и навсегда уйдет из его жизни. Эвелина плотнее сомкнула веки.
Зазвонил будильник, включился свет. Эвелина зажмурилась. Ей стало так неловко, что захотелось вжаться в постель, провалиться и стать невидимой.
Но не все желания бывают осуществимы.
– Линочка!
Эвелина съёжилась.
– Солнышко уже взошло!
Она открыла глаза, нельзя же притворяться вечность!
Ярко красная роза, самая красивая в мире, заслонила свет лампы. Эвелина приподнялась на локтях. Простыня подтянулась кверху. Обнажились стройные ноги. Рим подтянул простыню обратно одной рукой, а – другой еле удержал в равновесии маленький столик-подставку. Эвелина едва спасла положение, ухватив обеими руками чашечку с кофе, а баночка с водой соскользнула в кровать, роза живо выскочила из неё и удобно примостилась между девичьими грудями.
Рим очарованно замер и не мог оторвать завороженного взгляда.
Живой натюрморт: три розы. Слегка приподнятые розовые соски – в основании, и цветок – в вершине треугольника, обращённой книзу.
Вся комната наполнилась благоуханием. Созерцание длилось мгновение, но запомнилось на всю жизнь.
– Ты это специально? – проворковала Эвелина, прикрываясь.
– Вовсе нет, – смущённо произнёс Рим, подбирая баночку с постели. – Не разлилась!
– Спасибо, – Эвелина сделала маленький глоток кофе и рассмеялась.
Рим не знал, как реагировать. Он так и стоял перед кроватью, держа в руках баночку с водой.
– Я вспомнила одну старую английскую шутку.
– О розе?
– О кофе! Как молодожён принёс в постель супруге чашечку, а затем сказал: «Вот так, дорогая, ты должна делать каждое утро для меня»!
– Что ж, настоящий джентльмен, – Рим посмотрел на часы.
– Ах! – воскликнула Эвелина. – Тебе уже пора на работу? Извини меня, пожалуйста!
– За что? Мне не за что извинять тебя.
– А вот я тебе сейчас скажу, – Эвелина отставила прочь столик с чашечкой, – присядь, я на ушко.
Рим послушно присел на краешек кровати и склонил голову ухом к губам Эвелины. Что она скажет?
Ответ Лины стал приятной неожиданностью. Она с силой зажмурила глаза, взяла Рима за голову, повернула к себе и прильнула к его губам.
Поцелуй длился целую вечность – интересно, сколько времени может не дышать человек? Иногда, оказывается, это совсем не важно. Рим опасался обнять Эвелину и не знал: куда деть свои руки? А вдруг опять вездесущая бабушка начнёт впадать в кому?
Решение сложного вопроса зависло в воздухе, Эвелина резко оторвалась и, укрылась простынёю с головой!
Какая она забавная!
Рим поднялся с постели.
– Ты не обиделся, Рим?
– За что? – широко улыбнулся Рим.
– Я обманом оказалась в твоей постели.
Рим расхохотался от всей души. К нему присоединилась Эвелина. Вначале робко, а затем звонко, будто колокольчик! Взаимная неловкость улетучилась.
– Пора вставать.
– Понял, – сказал Рим и вышел.
Голова немного кружилась, усталость не чувствовалась, душа ликовала, – он всё-таки успел!
Любимов заглянул в микроволновку, усмехнувшись своему чувству хозяина, обнаружил там печёную картошку. Других продуктов в доме не было. Он достал хлеб и, стараясь поменьше крошить, нарезал.
Появилась Эвелина.
– Можно, я тебя провожу на работу?
– Понимаешь, Линочка, это далеко и не совсем удобно для тебя.
– Ты не понял! Провожу из дома и отдам ключ.
– А-а, – протянул Рим, – конечно.
Он вынул из печи деликатес. Несмотря на обилие зелени, блюдо казалось не очень-то съедобным. Обижать Линочку не хотелось, он попробовал. Эвелина с любопытством уставилась на Рима. Любимов намеренно тщательно прожевал кусочек, ни один мускул липа не отреагировал, но глаза! Глаза засветились!
– Надо тебе заметить, – с осторожностью начал он.
– Дрянь? А давай всё выбросим! – радостно предложила Эвелина.
– Некрасиво перебивать дегустатора, – с деланной строгостью произнёс Рим. Она опять угадала, чем смутила Рима.
– Извини, пожалуйста! – Эвелина слегка отодвинулась и сложила руки на колени.
– Я хотел сказать, что такой картошки никогда в жизни не пробовал! – с чистой совестью сказал Рим. На самом деле он никогда в жизни не ел ничего подобного.
– Правда?
– Истина! – он зацепил вилкой еще кусочек и обронил на стол. Эвелина поморщилась.
– Как работа? – поинтересовалась она.
– Непочатый край! – Любимов зачем-то начал рассказывать. Сам понимал, что это признак скучнейшего человека – говорить о делах на вопрос: «Как дела»? – но остановиться не мог. Эвелина внимательно слушала, глядя на него не отрываясь.
Опять затрезвонил будильник. Эвелина вздрогнула.
– У тебя их несколько?
– Один.
– Занятная вещь.
– Да, можно поставить так, что будет звенеть по минутам, когда надо.
– А сейчас надо что?
– Топать на работу.
– И так всегда?
– Что?
– Ночь не спать, а потом на работу?
– Почти.
– А как было, раньше?
– Всегда, со времён Гиппократа!
– Я не об этом, – вполголоса поправилась Эвелина.
– А о чём?
– Раньше, когда ты жил по-другому.
– Я уже не помню другой жизни, – улыбнулся Рим. – Пора!
Эвелина быстро убрала со стола. Недосказанность мучила. Неужели Рим не понял, о чём она спросила? Не хочет говорить, почему? Над этим стоило подумать, а пока Эвелина молча протянула ему ключи от квартиры. Рим взял их.