Стелла искушает судьбу
Шрифт:
Скандал был в разгаре, когда дверь открылась и в комнату вплыла директриса. Не обращая внимания на пылавшую гневом Комову, будто той и не было рядом, она обратилась к Ире:
— Ирочка, вы уже получили деньги?
Та молча кивнула.
— Как же вам не стыдно? — со слезами в голосе вскричала Светлана Ивановна, обращаясь к Виктории Викторовне. — Разве так можно с людьми поступать? A-а!.. Чего ждать от бывшей гостиничной кастелянши, которая только и знает, кому какую простынку постелить и по какой кровати свои телеса раскинуть!
Чекалина побагровела и смерила Комову уничтожающим взглядом.
— Ну,
Светлана Ивановна собралась было разразиться новым шквалом возмущенных воплей, но Ирина ее опередила.
— Это не имеет смысла, — спокойно и презрительно произнесла она. — Вот мое заявление об уходе.
— Что? — изумилась Виктория Викторовна.
— Заявление об уходе.
— Да вы с ума сошли! — Глаза директрисы округлились.
— Ничего подобного, — усмехнулась Ира. — Это тут все с ума посходили. А со мной все в порядке. Желаю счастливо оставаться и успешно сотрудничать с этой чокнутой истеричкой. Пока.
Развернувшись на каблуках, она направилась к выходу.
— Нахалка! — крикнула ей вслед Комова, до которой еще не дошло, что, собственно, случилось.
— Идиотка, — надменно поджала губы Чекалина.
Не затрудняясь ответом, Ира закрыла за собой дверь.
Стелла, ожидавшая подругу в коридоре, разумеется, слышала крики Светланы Ивановны. Нервно сглотнув слюну, она сделала шаг навстречу Ирине и остановилась в нерешительности:
— Ну что?
— А-а, — махнула Львова рукой. — Что с дурой говорить? Старая, выжившая из ума дура. Пес с ней!
— И что теперь будет?
— Подвернется какая-нибудь работенка… — неопределенно ответила Ира, думая о чем-то своем. — Авось не пропадем. В конце концов, опять шить на заказ начну или из барахла что продам…
— Слушай, меня на Крановщицу утвердили, — сообщила Стелла. Ее несколько удивило заявление о шитье на заказ, прежде ее подруга ни о чем подобном не упоминала, но она решила не расспрашивать — Ира сама скажет, если захочет.
— Да? — отозвалась Ирина. — Хорошо. Пошли-ка к Верочке заглянем. У них подготовительный идет, может, пригодимся на что?
Стелла с удовольствием согласилась. Те две недели, что прошли после возвращения из Ялты, показались ей прекрасным сном. Съездив в Пермь за дипломом, она поселилась у Иры, которая продолжала уговаривать ее поступать в институт, но тем не менее, как и обещала, заботилась о том, чтобы Стелла снималась.
Поскольку за время работы в съемочной группе «Безумия и страсти» Ирина обзавелась множеством новых, весьма полезных знакомств — в основном с ассистентами по актерам, ей не составляло труда находить для подружки возможности поработать.
Стелла снялась уже в двух фильмах: в одном изображала выпускницу на школьном балу, в другом — читающую толстую книгу студентку в роговых очках; правда, конечно, говорить о том, что она получала роли, было бы смешно, так, мелькнула в кадре, но Крановщица — это уже эпизод. На фотопробах девушка встретила соперницу — профессиональную актрису — и очень боялась, что предпочтут не ее… Однако Лариса — одна из Ириных новых знакомых — сказала ей сегодня, что все в порядке. Ох,
Погрузившись в раздумья, приотставшая от подруги Стелла едва не столкнулась с каким-то мужчиной.
— Ой, извините… — пролепетала она, поднимая глаза, и похолодела.
Перед ней стоял Огульников. Несмотря на то, что в коридоре царил полумрак, она мгновенно узнала его. Андрей Маркелович фыркнул и, не задерживаясь, пошел дальше, даже не поздоровавшись с ней, точно она была неодушевленным предметом, по недоразумению подвернувшимся ему под ноги.
Сердце Стеллы отчаянно забилось. Он… не узнал ее. Не захотел узнать… Но в коридоре так темно… Она опустила голову. Незачем себя обманывать. Ее вдруг охватило страшное отвращение к себе, к «Мосфильму», к Огульникову, к собственным дурацким мечтам…
Она поспешила вперед и скоро догнала Ирину.
— Что с тобой? — удивилась та. — Бледная, будто привидение увидела.
— Ничего, — сдавленным голосом ответила Стелла. — Давай я завтра в институт съезжу? Может, еще не поздно подать документы?
Энтузиазм, который проявляла Ирина при подготовке к экзаменам, был сравним разве что со стихийным бедствием и доводил Стеллу до белого каления. Правда, ей уже пришлось однажды заниматься в таком безумном ритме, но тогда она это делала для того, чтобы попасть в кино. А теперь? Нет, не влек ее Московский институт культуры… И зачем она это затеяла? В конце концов, она и со своим дипломом могла прекрасно устроиться на работу в каком-нибудь клубе. Все это вполне достижимо: заниматься с самодеятельными актерами, ставить спектакли, найти новых друзей, зажить тихой размеренной жизнью.
Работа на «Мосфильме» ее разочаровала. Эпизод, в котором она снялась Крановщицей, имел ярко выраженную сексуально-комическую окраску, и ей вовсе не хотелось бы, чтобы фильм посмотрела мама. Стеллу постоянно брали на роли статисток, и никто не предлагал ничего интересного. То она принимала участие в венецианском карнавале, то сидела за столиком в ресторане, то танцевала на свадьбе. Ее героини являлись всего лишь тенями, которым суждено было мелькнуть на экране, не привлекая ничьего внимания, и, хотя она очень старалась, этого никто не замечал — ее не выделяли из толпы таких же безмолвных, как и она, статистов.
Однако она готовилась к экзаменам, не переставая сниматься: надежда еще не совсем угасла в ней, хотя она могла бы на примере старшей подруги, которую за много лет так никто и не счел достойной чего-либо стоящего, понять, что иначе бывает крайне редко или вовсе никогда… Стелла утешала себя тем, что Ирина не рвалась в первые ряды, но может быть, раньше… давно… она тоже на что-то надеялась? А теперь не хотела признаваться в этом?
Приглашая на съемки, ассистенты по актерам нещадно врали: «Эпизод… Коне-е-ечно! Просто для вас. Выигрышный!» — а на деле приходилось маячить на заднем плане или подпирать стенку, изображая часть фона. Стелла поняла, что таков их стиль работы, что иначе они просто не могут, и почти смирилась.