Степень свободы
Шрифт:
– Как бы нам не навернуться… – вздохнул Егор. – Да, Кот?
Так он прозвал свой флайер. Может, это не настолько удачно, как Ласточка или Орел, но уж очень похожа на кошачью морда машины. И антенны торчат, как усы.
– Ты уж меня донеси, пожалуйста. На Агния надеемся, а сами не сплошаем, верно?
Флайер не отвечал, но скорость набрал хорошо, к облакам поднялся тоже без проблем. Удовлетворенный Егор улыбнулся, стал мурлыкать про себя какую-то песенку. Вскоре впереди показались огромные башни центральной части города, а еще через несколько минут
– Огонь Чистый и Светлый в Агния Трехликого душу мать!!! – заорал пилот, налегая на штурвал.
Плоские крыши домов стремительно приближались, и Егор уже собирался зажмуриться, чтобы не видеть того места, о которое разобьется вдребезги, но Кот вдруг проснулся, услышал штурвал. Сшибая какие-то фанерные надстройки, флайер пронесся над самой крышей, перелетел через узкую улочку и наконец рухнул прямо перед хлебовозной машиной. Водитель успел затормозить, стукнулся лбом о стекло, оттого лобовым и называемое.
– Ух! – крикнул ему Егор, все еще раскачиваясь в кресле пилота, снабженном тугими пружинами. – Ух, чуть не упал!
– Вот дурак! – выругался водитель, выбираясь из кабины и потирая свежую ссадину. – Убить же меня мог, и сам бы убился!
– Я не специально – флайер поломался! Сейчас буду звонить в гараж.
Водители машин и пилоты, как люди одного сословия, всегда могли найти общий язык. Надеясь на рассказ о малознакомой летающей штуковине, хлебовоз оставил временно свои дела, обошел флайер. У днища треснуло несколько листов обшивки, остальные повреждения были незаметны.
– А что у него поломалось, парень?
– Да мне откуда знать? – Егор повесил трубку. – Вон, какой-то огонек горел, а теперь целых три. Господин механик сейчас прилетит и разберется.
– Механик! – с уважением покачал головой водитель.
– Да, хорошо быть ученым… Сиди себе в гараже, чини всякую всячину. Сами-то они редко летают.
– А то!
Неподалеку собралась кучка фабричных женщин. Всем известно, что пока их мужья обслуживают станки, бабы целый день торчат перед телевизорами, ждут, когда придут их самих обслуживать. А теперь у них – развлечение.
– Что пялитесь! – крикнул им Егор, тут же, впрочем, отвернувшись к хлебовозу: – Ничего, что ты стоишь?
– Ничего, – отмахнулся рукой водитель и полез в карман за сигаретами. – Что ему, хлебу, сделается? А, вон к тебе уже гости.
Егор посмотрел в указанном направлении и понял, что покурить уже не получится. Над самой землей, будто заглядывая в окна – а так оно и было – не спеша приближался бронированный полицейский флайер. Он не опустился, повис рядом, снизу выпрыгнули двое полицейских.
– Что случилось?
– Авария! – вытянулся перед ними Егор. – В гараж я доложил, а…
– Бумагу.
Пока рыжий вытаскивал из-за пазухи выданный в гараже документ, хлебовоз попробовал ускользнуть, но второй полицейский поймал его и также потребовал бумагу. Тщательно сверив содержимое листов с маркировкой флайера и автомобиля, полисмены что-то пробормотали в микрофоны. Бронированная махина опустилась на землю, стволы пулеметов задрались вверх.
– Господин механик сказал, что сейчас прилетит, – забормотал Егор, который никак не мог унять дрожь в коленях. – Я-то ведь сам не понимаю, что там случилось, а…
– Полеты на неисправных машинах строго запрещены, – донесся из-под гладкого блестящего забрала глухой голос. – Придется и нам подождать твоего механика.
– Я же не знал, что он неисправный! Лампочка просто горела, а господин механик…
Хлебовоза отпустили, спустя несколько минут появились и люди из гаража. Полисмены не стали вступать в препирательства с багроволицым растрепанным типом, а просто проверили у него бумаги и составили протокол.
– Поубивал бы таких пьянчуг, – сказал старший лейтенант Козлов, забираясь обратно во флайер. – И пилота угробит, и технику, и еще фабричных полквартала прихватит.
– Ну уж ты махнул! – Антон повел машину в сторону участка. – Полквартала!
– А что? Ты просто не видел, как они взрываются. Там есть такая… Пес ее знает, что за штука, взрывается очень редко. Но если рванет – полквартала сразу, а половина потом выгорит, пожарные не успеют.
– Много ты знаешь… Специалист!
– Клянусь Агнием и его долбаными врагами! Я однажды, еще в Рийске, задерживал инженера. Серьезно! – набожный Козлов быстро обмахнулся пятерней в подтверждение своих слов. – Настоящий инженер, из Бета-сектора, с карточкой вместо бумаг. Он сперва бузил, права качал, а потом мы связались с начальством, нам сказали: брать! Потому что квартал-то наш. А он пьяный… Проспался в участке, оказалось – приличный господин. Часа три мы с ним обо всяких таких вещах говорили.
Флайер перелетел через стену, огораживающую фабричный квартал, прошел над транспортной эстакадой, снова снизился. За следующей стеной сектор кончался, здесь и находился участок. Сдав смену, полицейские побывали в душе, зашли на часок в пивную и распрощались.
Антон до сих пор не завел своей машины и домой отправился на метро, благо всего три станции. После грязных фабричных кварталов Сашнево радовало глаз ровными рядами нарядных домиков, постриженными газонами, улыбчивыми людьми. То и дело здороваясь с соседями, Антон добрался до своего коттеджа, подхватил примчавшуюся от бассейна дочку и вошел в дом уже с ней на плечах. Жена, оставаясь на велотренажоре, протянула к нему руки.
– Антошка, денег надо! Я видела сегодня такой прикид для тебя – закачаешься!
– И сколько? – он замер, так и не дойдя до жены.
– Ой, перепугался-то! – Ольга поманила его длинными пальцами. – Не бойся, мой хороший, всего триста. Но надо поторопиться, распродажа два дня.
– Ладно, перекину потом тебе на карту, – Антон поцеловал наконец жену, присел рядом на ковер. – Устал. Шесть задержаний.
– Пьянки, бытовуха, – понимающе кивнула Ольга, опять принимаясь крутить педали. – Не расстраивайся, Антоша, такие уж там люди. Потому и стены между нами стоят.