Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Все исследованные в Северном Причерноморье подбойные могилы (а они есть, кроме пившего Побужья, в бассейне нижнего Днепра, в степном Крыму и в нижнем Подунавье) похожи друг на друга. Они состоят из входной ямы-колодца и небольшой погребальной камеры, вырытой в одной из ее длинных стен. Вход в подбой иногда закрыт каменным или дощатым заслоном, а иногда досками и камнями (Луговое, курган 2; Тереножкин А.И., 1970, с. 49, рис. 20, 10).
Погребальный обряд не отличается постоянством. По традиции, сохранившейся с эпохи бронзы, продолжает применяться скорченное положение покойников на левом или правом боку. Так, из 44 достаточно хорошо сохранившихся погребений в курганах Северного Причерноморья, определенно относящихся к предскифской эпохе, почти половину (21 погребение) составляют скорченные погребения. Среди них преобладают ориентированные головой на восток с отклонением от этой оси на север или юг. Пять погребений имеют южную ориентировку, одно — юго-юго-западную и только два — западную. Вместе с тем в это же время получил достаточно широкое распространение обряд погребения покойника в вытянутом положении на спине или с наклоном на бок, хотя и известный в эпоху бронзы, но употреблявшийся тогда крайне редко. Из 23 вытянутых погребений 15 положены головой на запад, по три — на юго-запад и северо-запад, одно — на юго-восток и одно — на север. Таким образом, среди вытянутых погребений явно преобладала западная ориентировка, столь широко распространенная в Северном Причерноморье в скифскую эпоху. Сколько-нибудь четкую хронологическую границу между скорченными и вытянутыми захоронениями предскифского периода провести не удается, хотя, видимо, количество вытянутых погребений возрастает к концу периода. Однако и среди наиболее поздних погребений имеются скорченные (например, погребение 2 в Высокой Могиле). В свою очередь вытянутые погребения встречаются и в памятниках, которые можно отнести к числу наиболее ранних (курган 4, погребение 1 Суворовского могильника, курган 40, погребение 5 у с. Софиевка; табл. 1, 3).
Не наблюдается сколько-нибудь строгих канонов по составу и расположению инвентаря в могилах. Лишь кубки или кубковидные сосуды чаще всего стоят у головы или лица покойного. Рядом с сосудом встречаются кости животных — остатки жертвенной пищи (обычно мелкого рогатого скота). На некоторых черепах обнаружены бронзовые венчики-диадемы (погребение 5 в Высокой Могиле, погребение в Черногоровском кургане).
Оружие в одних случаях находится там, где его носили при жизни, в других оно лежало вместо с остальным инвентарем в стороне от черепа или за спиной погребенного. В кургане 5 у с. Суворово все вещи (железный кинжал, точильный брусок, бронзовая лунница) были положены при входе в подбойную погребальную камеру перед остовом погребенного. В Зольном кургане часть инвентаря лежала на могильном перекрытии (колчанный набор стрел, уздечные принадлежности; Щепинский А.А., 1962, с. 58).
Оружие, конское снаряжение. Ограниченное количество находок предметов вооружения и конского снаряжения не позволяет выделить среди них ведущие и редкие формы. Можно предполагать лишь, что главным оружием дальнего боя у кочевников киммерийского периода, как и в скифское время, был лук со стрелами. О размерах и форме луков позволяют судить изображения на каменных стелах (табл. 1, 13; 2, 71). Само положение луков заткнутыми за пояс говорит об их небольших размерах, видимо, таких же, как и скифских. По устройству и форме они также были близки к скифским сложным лукам. Известна лишь одна находка остатков лука киммерийского времени. Она сделана в курганном погребении у с. Зиморье Ворошиловградской обл. Остатки принадлежат луку из двух продольных полос дерева, обмотанных тонкой растительной пленкой, по-видимому, берестой. Длина полос 0,93 м (табл. 2, 72; Дубовская О.Р., 1985). Среди колчанных наборов стрел выделяются две группы, одна из которых характерна для камышевахско-черногоровских памятников (табл. 2, 43–49, 54–57, 62–70), вторая — для новочеркасских (табл. 2, 51–53, 59–61). Наборы первой группы состоят из бронзовых и костяных наконечников. Отличительной особенностью бронзовых наконечников является короткая втулка иногда с поперечными рельефными поясками (табл. 2, 55, 57, 66). Костяные наконечники ромбовидные, квадратные и круглые в разрезе, имеют скрытую втулку (табл. 2, 43–49). По внешнему виду эти наконечники почти не отличаются от костяных наконечников срубной и андроновской культур.
В новочеркасской группе, кроме бронзовых и костяных, существовали еще и железные наконечники стрел, по форме подражающие бронзовым (табл. 2, 52, 53). Как те, так и другие имеют плоскую ромбовидную головку и длинную тонкую втулку. А.И. Тереножкин отметил, что наконечники стрел, характерные для каждой из групп, вместе не встречаются. К сожалению, малочисленность комплексов пока не позволяет считать это наблюдение доказанным. Кроме того, к началу VII в. до н. э. относится появление бронзовых наконечников стрел так называемого раннежаботинского типа, имеющих длинноромбическую головку и короткую втулку, иногда с шипом (Iллiнська В.А., 1973а, с. 13–26). Как установила В.А. Ильинская, новочеркасский тип стрел — явление изолированное и локальное, связанное с культурной группой ранних кочевников VIII в. до н. э. в степях Украины и Северного Кавказа. Наконечники стрел раннежаботинского типа получают дальнейшее развитие во второй половине VII — начале VI в. до н. э., распространены очень широко (там же). Они ведут свое происхождение от бронзовых наконечников стрел, известных в памятниках срубной и андроновской культур. В.Ю. Мурзин связывает появление стрел, имеющих длинноромбическую головку, с приходом скифов в северопричерноморские степи (1984, с. 68, 69).
Для ношения стрел, вероятно, употреблялись колчаны или специальные карманы на горите — футляре для лука. Застежки таких карманов или колчанов имели форму ребристых полочек и делались из мягкого камня или кости (табл. 2, 74, 75). Близкие к ним застежки известны в карасукских и раннетагарских памятниках Южной Сибири и Центральной Азии. Встречаются они и на Северном Кавказе (Членова Н.Л., 1972, табл. 25, 27–30). В несколько измененном виде ребристые застежки из кости и бронзы употреблялись в раннескифское время.
Оружием ближнего боя в киммерийскую эпоху были мечи и кинжалы из бронзы, железа или имевшие бронзовую рукоять и железный клинок. В степях Северного Причерноморья находки их редки (Тереножкин А.И., 1976, с. 104–118). Всего известно два меча: бронзовый карасукского типа (случайная находка у с. Гербино) и железный (Зольный курган) и пять кинжалов (Суворово, Березки, погребения 2 и 5 в Высокой Могиле; курган 1, погребение 1 у с. Великая Александровка). Но аналогичные и близкие к ним изделия хорошо представлены на Северном Кавказе, в памятниках кобанской и протомеотской культур (более 30 находок). Кроме того, они есть на территории ананьинской культуры (10 экз.) и в Средней Европе (8 экз.). Характерным признаком большинства мечей и кинжалов киммерийской поры (они отличаются друг от друга только размерами) являются грибовидное или валиковое навершие и перекрестье в виде опущенных вниз острых треугольников (табл. 2, 20, 21). А.И. Тереножкин предлагает считать эту форму оружия карасукской по происхождению, но получившей специфическое оформление и развитие в киммерийской среде Северного Причерноморья (Тереножкин А.И., 1973, с. 121–125). Однако существуют и другие точки зрения. Наиболее распространенной является гипотеза, выдвинутая в свое время Е.И. Крупновым, о северокавказском происхождении мечей и кинжалов, о которых идет речь (1960, с. 203 сл.). В пользу сторонников этой гипотезы (Козенкова В.И., 1975б, с. 99, 100) говорит количественное преобладание над другими районами находок именно на Северном Кавказе, увеличивающееся с каждым годом в памятниках кобанской культуры. По Н.Л. Членовой, исходные формы киммерийских кинжалов находятся на Ближнем Востоке и в Средиземноморье (1975, с. 79, 80). Бронзовый кинжал из погребения 5 Высокой Могилы и железный из погребения 1 кургана 1 у с. Великая Александровка на Ингульце не имеют навершия и перекрестья (табл. 2, 19, 22). Они как бы продолжают линию развития белозерских бронзовых ножей-кинжалов эпохи поздней бронзы.
Копья употреблялись степными кочевниками киммерийского времени, видимо, редко. В погребениях они ни разу не встречены. В Северном Причерноморье известны лишь два случайно найденных бронзовых наконечника, предположительно относящихся к киммерийской эпохе (Тереножкин А.И., 1976, с. 143, рис. 26, 11; с. 142, рис. 25, 10). Вместе с тем все же можно думать, что киммерийцы степных областей Северного Причерноморья были знакомы и с железными наконечниками копий. Находки таких наконечников сделаны в нескольких воинских погребениях в соседних со степью районах, в которых были близкие к степным инвентари (Ковпаненко Г.Т., 1962, с. 66–70, рис. 2, 3; 1984, с. 49, рис. 9, 1, 2; Лапушнян В.Л., 1979, с. 16, рис. 2, 3). По форме пера и размерам они напоминают раннескифские. На некоторых из них в основании пера имеется пара небольших отверстий. Железный наконечник копья (табл. 2, 73) был найден Е.В. Яровым в поле кургана эпохи бронзы у с. Пуркары Молдавской ССР вместе с железными удилами и псалиями, подражающими бронзовым новочеркасским.
Вместе с металлическим оружием в некоторых погребениях предскифской поры были встречены каменные цилиндрические молотки (табл. 2, 16), а в одном из погребений такой же молоток изготовлен из бронзы (в кургане у с. Калиновка в нижнем Побужье; Гребенников Ю.С., Елисеев В.Ф., Клющинцев В.Н., 1984, с. 42, рис. 3, 16). Аналогичные каменные молотки есть и на Северном Кавказе.
К числу предметов, характерных для воинских погребений кочевников предскифского времени, принадлежат каменные оселки (табл. 2, 12–14). От скифских их отличают крупные размеры и более тщательное изготовление из красивых пород камня.
Конское снаряжение. Формы бронзовых удил и сопутствующих им псалий являются определяющими при выделении черногоровско-камышевахских и новочеркасских комплексов. Первым свойственны бронзовые удила со стремечковидными концами (табл. 2, 5) и стержневидные псалии с тремя отверстиями. Оформление отверстий может быть различным (табл. 2, 10, 11). Для псалий с муфтообразными выступами на местах отверстий характерны крупная шляпка на одном конце стержня и шляпка меньших размеров — на другом (табл. 2, 6). На псалиях с небольшими утолщениями на местах отверстий концы никак не выделены.
Для новочеркасского комплекса характерны также бронзовые удила, но с двукольчатыми концами и псалии с тремя петлями на стержне, маленькой шляпкой на одном конце и изогнутой лопастью — на другом (табл. 2, 3, 4). Представленные единичными находками в курганах степного Северного Причерноморья, оба комплекса лучше известны на Северном Кавказе в могильниках протомеотской и кобанской культур, а псалии с муфтообразными расширениями на местах отверстий и шляпками на концах — в кладах и по случайным находкам на территории Средней и Западной Европы. А.А. Иессен предполагал их западноевропейское происхождение (1953, с. 49, 50). По наблюдениям А.И. Тереножкина, ни в одном из памятников предскифской поры до сих пор не встречались вместе удила и псалии камышевахско-черногоровского типа с новочеркасскими. То обстоятельство, что комплексы первого типа были найдены в раннем из двух протомеотских могильников Прикубанья (Николаевском), а второго типа — в более позднем у хут. Кубанского, и послужило основанием для вывода о последовательности смены комплексов конского снаряжения. Нужно заметить, однако, что лишь дальнейшее накопление материалов позволит сделать этот вывод убедительным или отвергнуть его.