Стезя и место
Шрифт:
«Сладко поете, мистер Алекс, прямо как в голливудском фильме: „Мы — морская пехота США, наша миссия — нести миру свободу и демократию!“. Других забот у вас нет, кроме чести бабы Нинеи, прямо прослезиться от умиления хочется и утереться списком обид боярыни Гредиславы Всеславны, блин».
Отроки уже поели, обиходили коней и теперь лишь ждали команды, но Мишка своего обещания не забыл — не трогаться с места, пока Алексей не объяснит: куда и зачем?
— На том берегу Кипени стоит острог. — Продолжал старший наставник. — Дмитрий, ты должен знать: где и для чего остроги ставятся?
— На рубежах ставятся, для острастки малым силам и для того, чтобы
— Верно! — Алексей поощрительно кивнул старшему уряднику. Сейчас он был спокоен и доброжелателен, и не подумаешь, что меньше часа назад, отводил душу, перерезая горло человеку. — Ну, а кто объяснит, почему у боярина Журавля острог поставлен за шесть с половиной верст от рубежа?
Вопрос был явно риторическим, и ответ на него дал сам вопрошающий:
— Да потому, что когда-то рубеж между землями боярыни Гредиславы Всеславны и землями боярина Журавля проходил по реке Кипени! Это значит, что и тот хутор, который мы взяли, и другие селища, которые на правом берегу Кипени стоят, принадлежат нашей боярыне, а Журавль их бесчестно себе забрал, запрудив речку Притечь и отгородившись болотом.
«Туфта это все, формальный повод! К вашему, мистер Алекс, желанию заделаться землевладельцем это отношения не имеет. Вернее имеет, но опосредованное. Ввязаться в локальный вооруженный конфликт из-за… а сколько тут земли-то, на самом деле? В ширину шесть с половиной верст (десять, с гаком, километров), а в длину? Вы, сэр на карте как-то и не удосужились посмотреть. А если тоже с десяток километров, или больше, да в придачу несколько населенных пунктов, пусть и небольших? Очень нехилое имение для мистера Алекса образоваться может. И с чего вы, сэр, решили, что он все земли Журавля захватить желает?»
— Если плотину разломать и болото спустить, то тут через пару лет такие луга будут! Всех коней Младшей стражи можно прокормить! — продолжал Алексей. — Но для этого надо границу на старом месте восстановить — по реке Кипени.
— Господин старший наставник! — прервал Мишка Алексея, обратиться к нему иначе, после недавнего конфликта, не поворачивался язык. — Хорошо бы на карте посмотреть, всем понятнее будет.
— Можно и на карте, — покладисто отозвался Алексей. — Я и сам хотел, чтобы ты разобраться помог.
Зашуршал разворачиваемый пергамент, и все сблизили головы, разглядывая карту. Мишка с первого взгляда нашел болото и быстро сориентировавшись, протянул к Алексею руку, требовательно пощелкав пальцами. Старший наставник понял без слов и вытащил из кошеля изготовленный на хуторе «циркуль».
— Вот, смотрите: — Мишка указал «циркулем» на точку невдалеке от болота — здесь стоит хутор, который мы вчера взяли. Вот река Кипень, мост через нее и острог. От хутора до острога шесть с половиной верст, а если считать от болота то… раз, два, три… — циркуль зашагал по карте — около семи. Теперь смотрим в длину. Раз, два… одиннадцать, двенадцать. Двенадцать верст и это еще не все, потому, что на карте показана только округа одного смотрящего. Правда, севернее земли много быть не может, потому, что Кипень понемногу на восток уходит — к Случи. Наверно, она где-то севернее нашей Воинской школы протекает, а вот на юге Кипень к западу берет. Тут от нее до болота — раз, два… почти десять верст. В общем, много земли.
Теперь посмотрим население. Вот рыбачья весь Странь, а вот хутор. Хутор обозначен точкой и живет в нем, вместе с бабами и детишкам, человек десять…
— Одиннадцать, — поправил Дмитрий — у хозяина две жены, он к себе жену умершего брата взял.
«Не заместитель, а клад! Все разузнать успел! Хотя, он же хутор зачищал и все население в одно место сгонял. Все равно, молодец».
— Теперь Странь. [3] Она обозначена кружочком…
— В ней девять домов, а народу, вместе с бабами и детишками, около полусотни. — Продолжил вместо Мишки Алексей, видимо уже выяснивший подробности у Герасима.
3
Странь (древнерусск.) — около.
— Что-то мало! — усомнился Роська таким тоном, будто торговался на базаре.
— У них же тоже моровое поветрие было, — пояснил Мишка — старики, а может и не только старики, повымерли. Иона говорил, что некоторые селища совсем пустыми остались, видать у них такой хорошей лекарки, как тетка Настена не нашлось. Но, если карта начерчена до того, то будем считать, что кружочком обозначены селища, в которых живет не больше сотни народу. Таких селищ здесь еще два — оба на берегу Кипени. Есть еще четыре хутора, наверно, изверги живут. А здесь большое селище, видите — кружочек с точкой посредине. Это, скорее всего, значит, что в нем больше сотни народу живет, а может быть, и несколько сотен. Вернее, жили, а что после морового поветрия стало, мы пока узнать не можем.
Теперь подсчитаем: пять хуторов — полсотни душ, три малых селища — сотни полторы, одно большое селище — тоже, скажем, сотни полторы-две. Всего получается три с половиной или четыре сотни душ, вместе с бабами и детишками.
В Страни стражники не стоят, на хуторах тем более, значит, они могут быть только в большом селище, которое называется Отишие. Наверно там в старые времена от врагов укрывались. [4]
— Это я знаю! — Алексей начал сворачивать карту. — На правом берегу Кипени только три десятка стражи было, все, кого я допрашивал, одинаково говорили. Значит, остался один десяток, и нам он не страшен, потому что в Отишии сидит, и будет сидеть, пока остальные не освободятся, а они уже не освободятся никогда!
4
Отишие (древнерусск.) — убежище.
— Погоди карту убирать, ты еще не сказал: куда и зачем мы идем? — напомнил Мишка.
— Пойдем мы вот сюда, — Алексей ткнул пальцем в карту — сначала к броду, посмотрим, что там, да как, а потом… — старший наставник помолчал, а затем, коротко и решительно закончил объяснения: — И захватим острог!
— Тремя десятками? — Мишка ожидал чего угодно, но только не этого. — Да нас там перережут, как курей!
— Во-первых, не тремя, а четырьмя. Сейчас пошлем гонца на хутор с приказом, чтобы десяток Демьяна подходил к мосту, но на берегу не показывался. Во-вторых, не перережут. В остроге два десятка ратников живут, но все уже в годах, некоторые совсем старики — на покое доживают.
— Ну и что, что старики? У них сыновья есть! — Мишке казалось, что Алексей не желает понимать элементарных вещей. — Они что, своих сыновей воинскому делу не обучают?
— Не-а! — Алексей хитро улыбнулся. — Не обучают! Я тоже, сначала не поверил, но и Герасим подтвердил то, что мне стражники на допросе рассказали. Воинскому делу учат только в боярской дружине, а те, кто в семье жить остался, становятся простыми смердами. На острог все давно уже плюнули — он никакой границы уже много лет не охраняет. Налетим, старики и оружие-то разобрать не успеют, не то, что доспех надеть, а больше нам бояться некого!