Стиг Ларссон: человек, который играл с огнем
Шрифт:
– его видели входящим в кинотеатр примерно через 10–12 минут после убийства и через полчаса после начала сеанса;
– известно, что у него есть связи с неназванной крайне правой религиозной общиной в Калифорнии, где он прожил какое-то время.
На двадцать четыре часа умами шведов завладел Европейский трудовой комитет (я писал о нем). Похоже было, что судебное дело готово.
Потом, за несколько часов до предварительного судебного заседания, Гуннарссон был отпущен на свободу. Причина: свидетель, рассказавший о том, как некий мужчина ловил машину, уже не мог со стопроцентной уверенностью опознать Гуннарссона.
На
Предположения: вполне возможно, что Гуннарссона опять задержат; говорят, что на него нет уголовного дела, но он все еще «вызывает большой интерес».
Вот и все, что следовало сообщить. Однако я могу продолжить с догадками и исписать еще двести страниц – об этом когда-нибудь напишут книги (может быть, я и сам напишу), – но нет ничего особо существенного.
Премьер-министр мертв, а его убийца исчез.
Можно предположить, что за убийством стоят интересы южноафриканцев. Комиссия Пальме, в которой он сам был важнейшей фигурой, начала кампанию против оружейных сделок с этой страной.
Также говорят о Рабочей партии Курдистана, совершившей по меньшей мере три политических убийства в Швеции за последние два года. Жертвы до сих пор были «изменниками» из самой партии, но распространено (расистское) мнение, что курды причастны и к убийству Пальме. Офисы курдской партии в Стокгольме расположены на улице Давид Багарес, где «исчез» преступник.
(Никто не задается вопросом, неужели преступник настолько глуп, чтобы скрыться в двух минутах от места преступления в штаб-квартире собственной организации.)
Как бы то ни было, нынешняя обстановка в Швеции такова.
Если события будут разворачиваться дальше, я позвоню и расскажу, информацию от меня вы можете использовать как материал.
[…]
Ну ладно, будьте осторожны.
Стиг
Часть первая. Стиг
День убийства
Стокгольм, 28 февраля 1986 года
В день, когда предстояло погибнуть премьер-министру Швеции, Стиг, как обычно, поздно пришел на работу, с сигаретой в руке. Он решил нагнать хоть полминуты и подняться по лестнице, а не на новом лифте, по непонятным причинам еле ползавшем. Стиг ничего не имел против лестницы, хотя и надо было подняться на верхний этаж. Зажженная сигарета в правой руке несколько ограничивала количество кислорода, поступающего в кровь, но Стиг в тридцать один год был полон энергии. Он перескакивал через ступени, стимулированный кофеином и никотином. В левой руке он держал почти пустой портфель всего с несколькими листками бумаги.
Год назад «ТТ», ведущее новостное агентство Швеции, переехало в заново отделанные офисы в здании, которое когда-то было пивоварней Святого Эрика на Кунгсхольмсторг. Уровень персонала и оборудования мог теперь потягаться с Национальным радио Швеции или Dagens Nyheter, крупнейшей утренней газетой страны. Редакция занимала весь шестой этаж. Стигу пришлось пройти через все помещение, чтобы добраться до своего стола. Смутное ощущение заводского пространства гармонировало с настроением Стига. Сразу за входной дверью стоял длинный ряд факсов «Тошиба». Все знали, что их гораздо больше, чем нужно, но в пафосные восьмидесятые важно было, особенно для новостного агентства, показать, что есть дополнительные возможности коммуникации. По левую сторону сидела редакторская команда, самые высокопоставленные сотрудники «ТТ», среди которых затесались несколько управленцев среднего звена. Стиг попытался проскользнуть невидимкой, но его начальник, Кеннет Альборн, крикнул: «Доброе утро!» – слишком громко, чтобы можно было не откликаться.
– Сегодня всё будет, – сказал Стиг. – Обещаю!
Он уже три раза пропустил срок подачи материала, и другой босс уже проявил бы больше строгости, но даже у терпения Кеннета есть предел, и Стиг знал, что нужно закончить работу сегодня.
Стиг поднялся по лестнице из редакторского отдела в архив, один из самых больших газетных архивов Швеции, с длинными рядами стеллажей. Прошел все ряды, обогнул последний и оказался в своем кабинете. Окно этой комнатки выходило в помещение архива, окон на улицу не было. Он делил ее с Уллой, главным архивариусом, и теми несколькими сотрудниками, которым временно потребовалось место за письменным столом. Несмотря на убогое размещение, он не считал, что к нему относятся пренебрежительно, – как раз наоборот. Все, к кому у него было дело, знали, где он сидит, и на потертом кресле в его кабинете посетители сменялись чаще, чем на роскошном диване в редакторском отделе этажом ниже.
Тот день отличался от других. Была последняя пятница месяца, и руководство пригласило всех на ежемесячное собрание, чтобы «усилить эффект обратной связи» с персоналом. На самом деле канал работал в основном в одну сторону, сверху вниз, но Стига это устраивало. Его непосредственный начальник занимал высокое место в иерархии, это он убрал Стига подальше от центра активности, чтобы тот мог спокойно работать над сюжетами, которые ему по душе.
Стиг выполнял обычные обязанности иллюстратора, а помимо этого ему иногда разрешали писать большие статьи на темы, как правило, вызывавшие у него большой интерес. А если оставалось время, он тратил его на то, что было впрямь важно: прослеживал очертания шведского правого экстремизма и его связи за рубежом. Он уже почти не помнил, когда это началось, еще тинейджером он ввязался в борьбу с нетерпимостью и несправедливостью. Стиг рос в доме дедушки по материнской линии, который ненавидел все, что имело отношение к нацизму и правым радикалам. Но Стиг еще больше, чем дед, был увлечен этой темой. Он посвятил жизнь борьбе с нацизмом и правым экстремизмом.
Но в тот день он опаздывал на встречу, где надо было просто показаться, чтобы затем без помех вернуться к работе. В ранний для него час, около десяти, он направился в комнату для собраний. Ближайших коллег удивило его появление. Он уселся в кресло ровно в тот момент, когда старший менеджер включил сияющую улыбку и поприветствовал всех.
Ничего нового не говорилось. Руководство неуклонно придерживалось принципа «Повторенье – мать ученья». Диаграммы плана на 1986 год уже демонстрировались, как догадывался Стиг, по меньшей мере три раза, может быть, в несколько ином порядке. А шум вентилятора над головой нагонял сон.
Единственной неожиданностью оказалось то, что в конце собрания поднялся один из редакторов и напомнил всем, что редакторская команда приглашена вечером в ресторан «Теннстопет». Вслух это сказано не было, но все и так понимали, что приглашены только сотрудники со статусом репортера, журналиста или редактора. В свое время Стиг станет репортером по уголовным делам, но, пока этого не случилось, в список его не включали.
А для Стига та пятница немного выделялась тем, что они с Эвой решили вместе поужинать и провести вечер. Не в ресторане, просто что-то приготовить дома или заказать пиццу. Поэтому приходилось следить за часами, чтобы уйти с работы до семи или, самое позднее, до восьми.