Шрифт:
В утешение
Мне сказали здесь не место,
Здесь поэты собрались,
Без меня и так тут тесно,
Лучше, друг, посторонись.
Да,
Не звенит мой меч и щит,
Но зато в своем подъезде
Самый первый я пиит.
Через час с небольшим уезжаю с полярным экспрессом.
Мы так прочно расстались, что не страшно, даже писать.
Буду я отправлять, будешь ты получать с интересом,
И знакомым читать, и в корзину спокойно бросать.
Что ж такое случилось, что больше не можем быть вместе?
Что не так мы сказали, где ступили не так и пошли.
И в котором часу, на каком трижды проклятом месте,
Мы ошиблись с тобою, и поправить уже не смогли?
Если б знать это место, то можно, наверно, вернуться,
Но его не найдешь, да и не было вовсе его!
В нашей жалобной книге не будет написано жалоб,
Как ее не листай, все равно не прочтешь ничего.
За околицей месяц умер при свете
Прозрачно-скользящих первых лучей.
В третий раз петухи прокричали в фальцете
Отнимая у сна мир людей и зверей.
Из своей конуры темно-рыжая сука
Выносила за шиворот мокрых щенят.
Причесав языком, проскулила им песню
Про их первый, весенний рассвет.
Но вот вышел хозяин в холщовой рубахе,
Руки сальные вытер о замызганный край.
Посмотрел равнодушно в глаза он собачьи,
Не поняв ее незатейливый рай.
Был хозяин суров, да к тому ж недороды.
Не любил «человек» дармоедов кормить.
И махнувши рукой, мол ошибка природы:
Он судья здесь и бог, всех решил утопить
За околицей месяц кривится на небе.
На деревне люди и звери уж спят.
Конец ознакомительного фрагмента.