Стихи Тадеуша Ружевича

Несколько лет назад вроцлавский фонд «За вашу и нашу свободу» выступил с инициативой регулярного проведения конкурсов на переводы стихов выдающихся польских поэтов; эта идея, при поддержке Министерства культуры и национального наследия и Института книги, уже дважды была воплощена в жизнь. Первым стал конкурс «Милош 2011», вторым — «Ружевич 2013»; заявки на участие в последнем поступили из России, Польши, Беларуси, Украины, Германии, Литвы, США, Израиля (отобраны 128 работ); в декабре 2013 года компетентное международное жюри на научной конференции «Чеслав Милош и Россия» должно было объявить победителей, но финал был омрачен печальным событием: накануне скоропостижно скончалась возглавлявшая жюри Наталья Горбаневская, поэт, переводчик, правозащитник. Она вкладывала душу и силы в этот проект, участвовала и в милошевском конкурсе, составила из лучших переводов сборник «Милош по-русски», вышедший в издательстве «Летний сад», собиралась подготовить аналогичный сборник Ружевича… Не дождался выхода сборника и сам поэт. 24 апреля 2014 года Тадеуша Ружевича не стало.

Ему было 92 года, он работал до последних дней, но вовсе не почтенный возраст выделял его из общего ряда. Тадеуш Ружевич был блистательным, любимым и почитаемым на родине и признанным в мире поэтом (не раз выдвигался на Нобелевскую премию), ни на кого не похожим драматургом, сочинявшим реалистичные и одновременно абсурдные пьесы, великолепным прозаиком, сценаристом. Был лириком, авангардистом, постмодернистом, был первопроходцем, чьи произведения часто вызывали сенсацию, а порой и оторопь, навлекали на автора шквал критики и… открывали новую страницу в отечественной словесности. Русскоязычному читателю Ружевич в разных его ипостасях, к счастью, знаком давно («ИЛ», например, публикует

его с 1956 года) и довольно хорошо известен… впрочем, слово «довольно» в данном случае никоим образом нельзя заменить синонимичным «достаточно». Недостаточно известен: еще многое из написанного Тадеушем Ружевичем, заслуживающее самого пристального внимания, не переведено на русский язык или, если переведено, не опубликовано. Пробелы еще восполнять и восполнять… впрочем, как показал конкурс «Ружевич 2013», у поэта есть немало почитателей, готовых этим заняться.

Мы печатаем несколько его стихотворений в переводах финалистов этого конкурса (из числа занявших первые 10 мест). Готовя такую публикацию, редакция «ИЛ» хотела внести свой вклад в благородное дело расширения представлений о Ружевиче-поэте и одновременно познакомить читателя с именами энтузиастов, берущих на себя нелегкий труд представления на русском языке образцов польской поэзии, надеясь, что их имена еще не раз появятся на наших страницах. Но издательский процесс долог, номер не успел выйти при жизни поэта; правда, он знал, что такая публикация вскоре появится… Мы посвящаем эту стихотворную подборку памяти писателя, на протяжении более полувека составлявшего гордость польской литературы.

в 45-м году в октябре я вышел из подполья задышал слово по слову я речь осваивал снова мне казалось «Всё» может неплохо устроиться не только в моей голове но и в мире на родине в доме с Пшибосем вместе шукал я места себе на земле [1] вместе со Стаффом стал я отстраивать с дыма печного [2] вместе с профессором Котарбинским [3] оттарабанил «3 раза да» [4] просиживал на просеминаре у профессора Ингардена [5] вникая в теорию познания мне помогал Юм раскладывать мысли по полкам с референдумом смухлевали храм отстраивался согласно плану отвечая чаяниям Бог махнул на меня десницей сам решай ты уже взрослый сказал Он не цепляйся за меня не отрывай от дела по пустякам на мне два миллиарда душ а скоро будет миллиардов десять Я помог Тебе в 35-м когда ты решал уравнения с одной неизвестной так возвещал мне Бог из неопалимой купины превращавшейся в пепел век № XXI подбирался как вор моя голова разлетелась на все четыре стороны света со стены на меня глядели слова Мене Текел Фарес с ножом к горлу подступал Вавилон без пяти двенадцать! сам себе говорю тебе бы давно пора написать Элегию о вине и хлебе хотел было отвертеться ответить в рифму «успею еще на небе» но от стыда провалился под землю в кротовую нору я здесь так давно что уже не помню значения слов женщина песня вино лишь этот черный бугорок на зеленом поле хранит мой пот труд моих рук и помнит мое горе мой памятник тоскующий о солнце и о воле но что стало с нами? спорщиками друзьями ты умер тебе все равно с кем я сейчас и где я? что ж если так надо я сброшу старое платье Орфея и стану лопатой я не дочитал до конца «Рай» mea culpa [6] ! скучал в «Чистилище» mea culpa Только «Ад» я читал с пылающим лицом mea maxima culpa Эзра Паунд прочитал не только всего Данте и Конфуция но и поэта из Предаппио (la Clara a Milano [7] !) которого он обожал этот Паунд был сумасшедший гений и мученик Его любимый ученик Опоссум писал прекрасные стихи о котах носил изящные галстуки и был сдержаннее в словах чем учитель за это он получил Нобелевскую премию Паунд был прав не испытывая симпатии к капиталистам и ростовщикам он хотел изгнать торговцев из храма родился в смирительной рубашке и теперь ходит в этом костюме по Парнасу разговаривает там с поклонником Данте Ариосто Шиллера Клопштока Платена и Вайблингера… с поэтом композитором вождем переводчиком и автором стихотворения Die Wörter vom Brot [8] с самим Бенито Муссолини! (так тебе и надо! Поэт ты глупец) P. S. жалко что Паунд не прочитал Mein Kampf до того как начал восхвалять фюрера Заметка на полях статьи ксендза Тадеуша Бартоша «Поразительный мир Фомы Аквинского» 6 декабря 1273 года во время мессы получил откровение после которого расхотел писать вовсе «Не могу писать боле, я видел нечто, уподобившее все мои труды соломе». Что привиделось Аквинату? «я видел нечто» — сказал он и совсем смолкнул что за «нечто»? Аквинат не разбирался в женщинах в детях в искусстве — по слухам — то ли боялся, то ли желания не было «я видел нечто» может увидел ангелицу рожавшую ребенка Бога и Спасителя нашего может увидел Бога Отца и Мать может увидел священника женщину который призывно ему улыбался а может увидел свое зачатие и рождение и понял что женщина не есть ошибка природы но сама природа и есть благодаря Аристотелю чувствую некую связь неясную с Этим Отцом Церкви мне нравится масса его тела духа и разума напоминает он мне сложением доктора Мартина Лютера сей подвид гиппопотамов придал Церкви весомости Вижу тела их громадные погруженные в живую воду веры, надежды и любви. вторник 23 апреля 113-й день 2002 года сегодня у меня свободный день я слушаю как барабанит дождь читаю стихи Стаффа и Тувима «Я буду первым в Польше футуристом. Однако же не стану остолопом — Не превращу поэзию в род спорта Или набор кунштюков…» читаю календарную страницу дягиль лекарственный это пряно-ароматическое растение знали еще в древности можно ведь вспомнить вкус жизни вкус дягилевой настойки я слушаю как барабанит дождь такую роскошь не могут себе позволить сильные мира сего вынужденные неустанно пожимать потные руки целовать знамена гладить детей по головке и старичков приводить в порядок костюм и лицо стирать краску с лица и мне жаль важных (мира сего) людей они не могут себе позволить запустить помидором в кого-то схватить паршивца за ухо слава богу что я не должен бороться за голоса идиотов я слушаю дождь как мало нужно человеку для счастья день стал короче солнечные часы стоят без времени под дождем санаторий выныривает из туч как огромный пассажирский лайнер по черным колоннам деревьев стекает вода и лунный свет санаторий отчаливает с ноябрьскими туманами покачивается окна гаснут одно за другим погружается в темноту в сон только внизу под землей старую печь бес растапливает в «Преисподней» пожалуйста не пугайтесь это всего лишь ночной бар кафешка спасенные и осужденные разрумянившись вылизывают остатки жизни температура растет и все кружится в танце смерти «um die dunklen Stellen der Frau» [9] корабль-призрак садится на мель