Стихи

Алехандра Писарник в аргентинской поэзии — особняком. Да и в мировой таких немного. Проклятыми поэтами не становятся, это от рождения до добровольного ухода из поэзии, у некоторых — из жизни. С ней это произошло 25 сентября 1972 года, когда она приняла избыточную дозу одного из барбитуратов.

Родилась Алехандра 29 апреля 1936 года в Буэнос-Айресе, в русско-еврейской семье эмигрантов, выходцев из Ровно, за два года до этого прибывших в Аргентину. Фамилия отца Пожарник была аргентинскими чиновниками переиначена в Писарник, имя младшей дочери Флора — в Алехандра. Почти все родственники по отцовской и материнской линии, оставшиеся

в Европе, погибли в Холокост, — тема смерти в стихах Алехандры отчасти от этого. Но не только.

С отрочества она испытывала душевное беспокойство (Отбыть / телом и душой / отбыть… / Вот и поспеши, странница!),она обостренно, почти болезненно, ощущала разрыв с детством (Странно отвыкать / от часа моего рождения. / Странно не заниматься больше / заботами новорожденной). Симптомы раздвоения личности ( Рассказать словами этого мира, / как удаляется от меня лодка, увозящая меня)привели с 1954 года к посещениям психоаналитиков, а незадолго до самоубийства — к лечению в психиатрической клинике. Она при жизни похоронила себя, установив надгробие;

алехандра алехандра и под этим в земле я алехандра

Параллельно с обычной, она училась в еврейской школе. Затем в Буэнос-Айресском университете, на факультете философии и журналистики, совмещала учебу с занятиями у известного художника Хуана Батле Планаса.

В университете начала читать Кьеркегора, Джойса, Пруста, Бретона. В течение четырех лет жила в Париже, писала для изданий, выходивших на французском и испанском. Углубленно постигала Лотреамона, Арто и сюрреалистов. Переводила Гёльдерлина, Мишо, Элюара, Бретона, других поэтов (к слову сказать, перевела два стихотворения Евтушенко). Изучала историю религий и современной французской литературы в Сорбонне. По возвращении в Буэнос-Айрес опубликовала три главные свои книги «Труды и ночи», «Музыкальный ад» и «Извлечение камня глупости».

Последнее название аналогично названию картины Иеронима Босха (правда, по-испански это: «Extracci'on de la piedra de locura», то есть «Извлечение камня безумия») — оно объясняет взгляд поэтессы на самоё себя. А может быть, это — ее ироничное, если не горькое, представление о том, какой ее видели окружающие?

Ряд больших поэтов отметили оригинальность поэтессы и ее значимость. Октавио Пас, говоря о ее книге «Древо Дианы», писал: «Собственное свечение, ослепительное и краткое»; Энрике Молина отметил «тончайший слух для улавливания едва слышимых лирических колебаний, образующих центральную нервную систему ее стихотворений».

По сути, трехязычная (домашний идиш, испанский язык Аргентины и безбрежья испанской культуры и французский Парижа и французской классики), — Алехандра Писарник ужималась до стыдливых горсток слов.

Смерть вечно рядом. Я слушаю ее. И одну себя слышу.

Перевод с испанского и вступление Павла Грушко

По ту сторону ночи её ждёт её имя, ее тайная жажда жизни — по ту сторону ночи! Что-то плачет в воздухе, звуки рисуют восход. А она размышляет о вечности. алехандра алехандра и под этим в земле я алехандра Отбыть телом и душой отбыть Отбыть отделаться от сторонних взглядов от застрявших в горле камней Я должна отбыть никакой больше апатии под солнцем никакой больше убывающей крови не занимать больше очередь к смерти Я должна отбыть Вот и поспеши, странница! теперь мне понятна суть она вспыхивает в моих желаниях в моих невзгодах в размолвках в блужданиях в бредовых снах теперь мне понятна суть теперь искать жизнь О детстве помню разве что слепящий страх и руку, которая увлекает меня на другой мой берег. Я выпросталась из себя на заре. Оставила своё тело рядом со светом. И воспела печаль того, что нарождается. Одна только жажда, безмолвие и отсутствие встреч. Берегись меня, любовь моя, берегись молчуньи в пустыне, путницы с пустой чашей и тени от её тени.

Ауроре Бернардес [2] и Хулио Кортасару

Так вот

хватит тянуть руку за подаянием для потерявшейся девочки. Холод подаст. Подаст ветер. Дождь подаст. Подаст гром. Сейчас, в этот безвинный час, я и та, кем я была, усаживаемся на пороге моего взгляда. Долой, нежные метафоры шёлковой девочки, долой, лунатичка на туманном карнизе, долой, пробуждение от руки и обнюхивание цветка, распустившегося на ветру. Рассказать словами этого мира, как удаляется от меня лодка, увозящая меня. Зона бедствий, где спящая медленно поедает свое полночное сердце.