Стихия любви
Шрифт:
Все зрители подались вперед, чтобы лучше видеть бегущих лошадей.
Единственным серьезным соперником Фокс-Хантера герцог считал скакуна герцога Ричмонда. Он уже принес своему владельцу немалую прибыль, так как всегда выступал успешно.
Но в данной ситуации победа была для его светлости делом чести, а не только денег.
Ипподром принадлежал именно герцогу Ричмонду, на скачки собралось много его друзей, и его светлости хотелось победить на своей территории.
Герцог прекрасно это понимал, но жаждал доказать, что
Этого мнения придерживались и все гости Беркхэмптон-Хауса, которые поставили на его лошадь.
— Не разочаруй нас, Инграм! — говорили они ему накануне вечером. — Надеемся, ты дашь нам возможность заработать достаточно, чтобы возместить все траты за наше пребывание здесь.
Герцог понимал, что они надеются на то, что ему достанутся оба приза: и большой королевский кубок, и кубок Гудвуда.
Он не вспоминал о предсказании Альдоры до тех пор, пока лошади не вышли на финишную прямую.
Тогда он заметил, что рядом с жокеями герцога Ричмонда и его собственным несется еще один, одетый в зеленую форму с желтыми нашивками и зеленый шлем. Герцог не знал, о принадлежности к какой конюшне свидетельствуют эти цвета.
Он поднес к глазам бинокль, чтобы разглядеть номер лошади.
Это был Терьер!
Лошадь уверенно догоняла лидеров гонки, идя по внутреннему кругу.
Через мгновение, когда жокей герцога прилагал все усилия, чтобы опередить жокея герцога Ричмонда, седок Терьера с легкостью обошел обоих лидеров на корпус.
Зрители буквально онемели от изумления. Такого никто не ожидал. Когда победитель достиг финиша, раздался всеобщий возглас удивления.
Через некоторое время к герцогу стали подходить люди, чтобы выразить сожаление — вполне искренне, так как все они потеряли свои деньги. Герцог невольно поискал глазами Альдору, уверенный, что она не упустит повода позлорадствовать.
Однако ее место опустело. Видимо, девушка спустилась вниз, чтобы посмотреть на лошадь-победителя.
Герцог направился к маркизе, которая заговорила сразу же, как только он подошел ближе:
— Мне очень жаль, Инграм, но я уверена, завтра вам повезет больше!
— Мне жаль тех, кто доверился мне, — сдержанно проговорил герцог и присоединился к тем, кто спускался вниз, к скаковым дорожкам.
Альдоры нигде не было видно. Герцог пошел в весовую, где висели большие табло, из которых зрители могли узнать, что Фокс-Хантер и лошадь герцога Ричмонда пришли ноздря в ноздрю, поделив второе место. Это, однако, было слабым утешением.
Когда наконец герцог увидел Альдору, она оживленно что-то обсуждала с каким-то господином средних лет.
Герцог всегда гордился своими манерами, не собирался он изменять себе и в этот раз. Он подошел поздравить победителя.
— А вы, должно быть, мистер Барнард! Позвольте поздравить вас с победой. Это было для всех нас необычайным сюрпризом!
— Благодарю, ваша светлость! Я был изумлен так же, как все остальные, кроме леди Альдоры, разумеется!
Герцог взглянул на девушку: он готов был поклясться, что она с трудом сдерживала ироническую улыбку.
Через несколько минут мистера Барнарда окружила толпа людей. Все хотели поздравить его, а герцог воспользовался этим, чтобы задать Альдоре вопрос, который давно вертелся у него на языке:
— Как вы догадались, что первым придет Терьер? Ведь об этой лошади никому ничего не было известно?
Она не отвечала, и герцог не смог удержаться, чтобы не добавить:
— Только не говорите мне о вашем «внутреннем голосе»Я уверен, что вы знаете какие-то приемы, которые неизвестны простым зрителям.
Она снова промолчала. В это время мимо них проехали оба жокея, занявших второе место. Было видно, насколько оба разочарованы и растерянны.
— Они сделали все что могли! — сказала вдруг Альдора, словно герцог собирался в чем-то их обвинять.
— Это я знаю, — резко бросил он и добавил, обращаясь к своему жокею:
— Вам просто не повезло, Дэвид. Но на таких соревнованиях никто не застрахован от неожиданностей.
Жокей хмуро улыбнулся:
— Мне очень жаль, ваша светлость. Я сделал все что мог. Знаю, что вы разочарованы.
— У нас еще будет шанс, — отозвался герцог.
С этими словами он ласково потрепал коня по шее и подумал, что, возможно, и завтрашний день тоже принесет ему разочарование. Он вдруг спросил себя: а что, если Альдора уверена в том, что и большой кубок Гудвуда достанется не ему?
Герцог постарался выбросить из головы и свои страхи относительно завтрашнего большого заезда, и мысль об Альдоре. Но, как ни странно, весь вечер он только и думал об этой странной юной леди.
Как же она угадала в безоговорочных аутсайдерах потенциальных лидеров, когда любой из знатоков жокей-клуба не стал бы даже обсуждать, есть ли у этих лошадей шансы на победу?
Герцог решил непременно поговорить с Альдорой и постараться выяснить, как ей это удается. А что, если это и вправду какая-то цыганская интуиция или, как называет это сама Альдора, чутье? Герцог никогда еще не сталкивался ни с чем подобным.
Ему не очень хотелось проявлять к девушке внимание какого бы то ни было рода, учитывая ее строптивый характер и настойчивые заверения относительно матримониальных планов герцогини.
Но тем не менее герцог не мог не заметить, как выгодно Альдора отличается от всех других женщин, даже самых хорошеньких. Ее привлекательность была не только в ее внешности.
Многие, с кем она танцевала в тот вечер, находили ее очаровательной.
А позже герцог, войдя в столовую, чтобы выпить бокал шампанского, увидел там Альдору, которая беседовала с каким-то господином почтенного возраста. Ее собеседником был посол, давний друг маркизы.