Стихия страха
Шрифт:
– Довольно, - процедил я.
– Вы сами вытащили меня в холод, господин инквизитор. Надеюсь, у вас теперь покраснеет не только нос.
Я все-таки не удержался и отстранился, ощущая, как предательски алеют щеки.
– У вас нарушено кровообращение. Потому что вечер теплый. Слишком много желчи. И злобы. Попробуйте молиться. Могу принести молитвенник. Специально помечу самые несложные. Для вас.
Лидия вдруг нахмурилась, будто вспоминая что-то.
– Пометите?..
Я перевел дыхание, с облегчением понимая, что ею завладела иная навязчивая мысль. И со страхом ощущая легкое разочарование от того,
– Я попросил Тень отправиться к профессору, чтобы нарисовать портрет мальчика. Надеюсь, вы не против.
Лидия рассеянно кивнула.
– Мне нужна книга.
– Нет.
– Вы...
– она явно сдержалась, чтобы опять не назвать меня болваном.
– Вы принесете мне книгу. Иначе...
– Я не могу.
– Там, на полях, были заметки. Очевидно, сделанные профессором Грано. Я видела всего лишь одну страницу. На развороте. Но мне надо знать...
– Я сам посмотрю.
– Вы знаете, над чем работал профессор? Его сестра упомянула, что он пытался восстановить доисторические фрески.
Я нахмурился, вообще не имея понятия об их существовании.
– На полях была заметка про фрески и упоминание в них Источника, связанной с ним нестабильности... флюкту... или флюкта... тьфу... Было неразборчиво.
– Флуктуации. Я разберусь.
– А вам со многим придется разбираться. Не вздумайте сами ловить мальчишку. Он опасен. Поджоги - его рук дело.
– С чего вы решили?
– только мне начало казаться, что я уловил ее сумасшедшую логику, как она тут же делала финт хвостом.
– Очевидно же, что это Лука. Он виделся с убитым, он безумен, у него случился припадок при виде изображения собаки.
– Это Алекс, - упрямо сказал Лидия.
– Не спорьте. А у Луки есть алиби, что подтвердил охранник и профессор. Хотя профессор такой скользкий... Мне непременно нужно узнать про этот скандал с ним.
Я благоразумно промолчал, однако поставил себе заметку все же узнать подробности у отца Георга. Или отца Валуа. Тот точно должен знать.
– Узнайте про фрески. Я думаю, что профессор не просто так заинтересовался этой книгой. Чтобы завтра она была у меня.
– Нет.
– Тогда я прямо сейчас отправлюсь домой, оставив вашу подружку на растерзание ее муженьку. И вышвырну из своего дома ваших сопляков, всех до единого. Ах да, еще я...
– Прекратите. Вы этого не сделаете.
– Интересно, почему же?
– Потому что у вас здесь появилась выгода. Я обещаю, что сам посмотрю и фрески, и заметки на полях книги. Если там действительно будет что-то подозрительное, я... я сообщу.
Я был почти честен. Мне пришлось взять Лидию за руки, согревая ее ледяные ладони в своих и молясь, чтобы ее это отвлекло.
– Не злитесь, пожалуйста. Я правда не могу показать вам книгу.
Странно, но она довольно резко убрала ладонь и толкнула меня в грудь.
– Вы так неуклюже пытаетесь мной манипулировать, господин инквизитор. Но за попытку вас, пожалуй, стоит поощрить, - и потрепала меня по голове, словно мальчишку.
– Может, когда-нибудь, и достигнете моего уровня... Приходите завтра к ужину. Обещаю, скучно не будет. Узнаете много интересного про своих друзей.
– Непременно приду, - кивнул я Лидии, едва сдерживая себя от нелепого желания притянуть ее к себе, чтобы... Встряхнул головой и добавил:
– Идите быстрей в дом, а то больно смотреть на вашу замерзшую физиономию.
Глава 7. Хризокола
Я влетела в дом, кипя от злости из-за снисходительного отношения Кысея. Каков мерзавец! Ему это так с рук не сойдет. Да завтра же поручу головорезам Отшельника схватить его и притащить ко мне. А там он мигом лишится не только спеси, но и всего остального, в том числе и своей клятого обета целомудрия! Вот почему я не родилась мужчиной, а он - трепетной юной девой? Насколько все было бы проще. Несколько секунд я позволила себе наслаждаться заманчивыми видениями, но затем досадливо покачала головой. Да, я могу совратить инквизитора, но только вряд ли потом получится упиваться его чувствами. Иногда в его отношении ко мне мелькала едва различимая нотка, такая вкусная и незнакомая, что взвыть хотелось, когда она исчезала. И я интуитивно чувствовала, что после принуждения она пропадет навсегда. Демон, как же я ненавижу собственное бессилие!
– Госпожа?
– Тень протянула мне корзинку.
– Здесь все, как вы просили. Еще господин инквизитор просил меня нарисовать портрет пропавшего юноши, сказал, что вы не против.
– Я не против, иди, - ответила я.
– Но рисунок принесешь не ему, а мне.
Добравшись до своей комнаты, я ощутила, насколько продрогла, что повлекло за собой очередную порцию проклятий в адрес Кысея. Взгляд на себя в зеркало только добавил расстройства - вид у меня был действительно неважный. Поэтому мне срочно было необходимо найти кого-нибудь, кому еще хуже. И отвести душу.
Я без стука ворвалась в комнату Софи.
– Госпожа Бурже, вы знаете, что ябедничать нехорошо? Зачем вы нажаловались господину Тиффано?
Софи пыталась расчесаться на ночь, вперив напряженный взгляд в зеркало, ее движения были плохо координированы и неуклюжи.
– Кысей сказал, что верит вам.
– Да неужели?
– опешила я и замялась ненадолго.
– Сейчас расплачусь от умиления. Вы обещали меня во всем слушаться, а вместо этого...
– Но вы же ничего не делаете. Только допрашиваете, словно преступницу...
Я подошла, легко отобрала у нее гребень и вытащила из корзины кувшин с молоком.
– Пейте, госпожа Бурже. Все до капли.
– Что это?
– в ее глазах легко читался испуг.
– Молоко.
– Обычное молоко?
– А вы какое ожидали? Стрекозье?
Я уселась в кресло напротив, разглядывая, как моя подопечная давится молоком, потом нехотя достала из свертка сдобную плюшку, откусила и чуть не подавилась. Я опять увидела в Софи смертную тень, что стремительно разлагалась, до меня даже донесся запах тлена, такой же, что был в нашей семейной усыпальнице. Я застыла с булкой в руках, не в силах удержать тонкую нить реальности. Почему же опять? Ведь я найду отравителя, и угроза будет отведена. Почему же я опять вижу ее смерть? Что не так? Я уронила плюшку, вскакивая с кресла. Мне нужно коснуться живой и теплой Софи, иначе утону в своих видениях.