Стихия страха
Шрифт:
Она задумчиво посмотрела на меня и подошла ближе.
– Почему вы решили, что я обязана вам что-то говорить? Мне только интересно, когда вы начнете дознание, на каком по счету трупе до вас дойдет...
– То есть вы утверждаете, что пожар - дело рук колдуна? На каком основании я должен начать дознание? Исключительно на основании ваших видений? А может вы сами приложили к этому руку?
– уже зло закончил я, отстраняя ее руку от своего лица. Ну что за манера вечно пытаться меня облапать!
Лидия равнодушно пожала плечами и промолчала.
– Как
Она покачала головой и вздохнула.
– Думайте что хотите, господин инквизитор. Только проследите, сделайте одолжение, за тем, чтобы в вашем собственном доме были вода и песок. Мне бы не хотелось видеть вашу мордашку, обезображенную огнем...
– Это угроза?
– прищурился я, едва сдерживаясь.
– Почему угроза?
– очень искренне удивилась Лидия.
– У меня просто есть виды на вас, как вы сами понимаете, а я не привыкла себе в чем-то отказывать. Кроме того, хватит вам уже прикрываться целибатом и ... Это просто неприлично - так цепляться за свою девственность!..
У меня на мгновение пропал дар речи, а щеки запылали от возмущения и стыда.
– Ваши манеры! Хотя бы постыдились при мертвом! Господи Единый, да у портовой шлюхи и то достоинства и чести больше, чем у вас!
Она подозрительно прищурилась.
– А вы откуда знаете про достоинства портовых шлюх? Я право начинаю ревновать... Или вы давно уже избавились от невинности, а я и не в курсе...
– Замолчите!
– как ей удается поставить все с ног на голову, это просто талант. Я вдохнул воздуха, закашлялся, но смог выдавить:
– Даже если я начну дознание, вас и близко к нему не подпущу, можете не стараться. Кроме того, плохо выглядите, госпожа Хризштайн. Не выспались вчера?
– глупая мальчишеская выходка, но не смог удержаться и не поддеть ее.
– Так что отдыхайте, Святая Инквизиция сможет защитить этот город и без вас. Или от вас!
Глаза Лидии потемнели, она схватила меня за ворот мантии и зашипела:
– Да вы и себя-то защитить не в состоянии!
И прежде чем я успел придумать что-нибудь в ответ, она отпустила меня, грубо задела плечом и направилась ко входу на склад. Я тревожно оглядел сгоревшее здание, которое еще каким-то чудом держалось на обуглившихся перекрытиях, но в любой момент могло обрушиться. Лидия рявкнула на перегородившего ей путь стражника и без малейших колебаний зашла внутрь. Она, что, не понимает, как это опасно? Я выругался и пошел за ней. Внутри все еще было тяжело дышать из-за горького привкуса гари на языке и густого травяного запаха конопляного масла, которым, казалось, было пропитано все насквозь. Лидия полезла за платком, не нашла его, уткнулась носом в меховой воротник, но все равно упрямо продолжала идти вперед. Вода с масляными разводами неприятно чавкала под ее сапогами. Я догнал ее и взял под локоть.
– Здесь опасно. Вам нельзя тут находиться. Пойдемте!
Она лишь фыркнула и попыталась вырваться, но я крепко сжал локоть и поволок ее обратно к выходу.
– Мне надо! Отпустите!
– Лидия вывернулась и со всей дури наступила каблуком мне на ногу так, что я от неожиданности и боли выпустил ее руку.
– Демон! Если здание обрушится и погребет вас, то и пусть! Мне же легче будет!
Она целеустремленно направилась к дальнему концу склада, словно ведомая невидимой нитью, пробираясь между обугленных остовов бочек, потом замерла, присела на корточки, стянула перчатку, зачерпнула на палец немного вязкой бурой жидкости с пола и принюхалась.
– Подойдите сюда, господин инквизитор, - властно велела Лидия тоном, не терпящим отказа.
Я двинулся к ней с одной-единственной целью - взять за шкирку и выволочь отсюда, словно нашкодившую кошку.
– Вот чую, но никак не могу понять, что за примесь... Но у вас же обоняние чувствительнее моего, нежный вы мой?
– она распрямилась и растерла жидкость на пальцах.
– Чем пахнет?
– Вы издеваетесь? Чем еще может пахнуть конопляное масло!
– раздраженно ответил я, подходя к ней.
– Если немедленно не покинете здание, Единый видит, я вас вытащу отсюда силой...
Я замер, отчетливо уловив знакомую нотку болезненно-сладкой вони, что примешивалась к гари. Этот аромат смерти, болезни и человеческой слабости был знаком еще по церковному госпиталю, где я видел своими глазами, что он делает с людьми, какие страшные последствия вызывает его употребление и сколько надо мужества, чтобы противостоять его чарующей сладости... Я торопливо вытащил из кармана платок, схватил Лидию за руку и вытер ей пальцы.
– Это мило, господин инквизитор, но...
– Замолчите!
– я закончил, отбросил платок в сторону, словно ядовитую змею, и потащил ее на выход.
– Это опиум! И даже не думайте вернуться, я выставлю охрану и...
– Что? А ведь точно, как же я сразу не узнала...
– она хоть и попыталась остановиться, но я непреклонно тащил ее к выходу, терзаемый страшными воспоминаниями. Опиум вызывает настолько быстрое привыкание, что отказаться от его употребления практически невозможно, со временем его требуется все больше и больше...
– А откуда он вам известен, господин Тиффано? И что за переполох вы устроили, паникер! Подумаешь, всего лишь опиум!
Я остановился, подтолкнул ее к выходу и сказал, обращаясь к стражникам:
– Выставить охрану. Никого не пускать. Особенно вот эту особу, - и кивнул на Лидию.
Молодой стражник замялся и уточнил:
– Но она сказала, что по поручению?..
– Забудьте! Никого не пускать!
– Господин инквизитор, мне кажется, вы преувеличиваете...
Я на секунду представил Лидию, пристрастившуюся к этой отраве, которая и здорового человека превращает в безумца, представил, каких бед она может натворить, и меня прошиб холодный пот. Ее надо любым способом удержать подальше от соблазна.