Стихийный мир. Дракон - Вампир

Что может быть хуже, чем брать интервью у серийного маньяка, на руках которого три десятка смертей? Только попасть во дворец Повелителя огня, что убивал тысячами ...

***

– А скажите, пожалуйста, сколько раз уже за этот разговор вы представили, как отрезаете мне голову и ставите на полку в своей спальне?
– спросила я, сложив ногу на ногу и закусив кончик шариковой ручки прямо перед улыбающимся сорокалетним мужчиной.

– Ну, что вы, Александра, ни разу не подумал ни о чем подобном, - ответил

– Ну конечно-конечно, - фыркнула я невольно, вглядываясь в лицо напротив.
– Как я могла бы отрезать вам голову, так и вы мне, делов-то куча, правда?

Звякнули наручники.

У моего собеседника были идеальные спадающие на лоб короткие волосы и четкие рубленые черты лица, которые неуловимым образом менялись до неузнаваемости по желанию их обладателя. В густых прядях едва заметно прослеживалась седина, которая, впрочем, ничуть не портила странной, жуткой привлекательности своего хозяина.

В ответ на мой вопрос острый взгляд из-под тяжелых бровей сверкнул, на тонких блестящих губах появился короткий хищный оскал.

Впрочем, страшная гримаса тут же сменилась благонравной физиономией, которую любезный до дрожи серийный убийца и маньяк Эдуард Церр строил для меня все интервью.

Тонкие пальцы переплелись друг с другом, круглые ногти блеснули аккуратностью.

Совсем недавно эти пальцы обхватывали цепную пилу, заводили двигатель, опуская жуткий прибор, и…

Конец. Жуткий и страшный.

Судя по криминальным сводкам, Эдуард Церр любил цепную пилу.

Шариковая ручка в моей руке слегка дрогнула.

– Что, так-таки ни разу и не представили мою голову?
– приподняла бровь я, чувствуя, что с трудом, но все же удается вернуть себе самообладание.
– Смотрите, какая тоненькая шейка, - я приподняла подбородок и показала пальцем на горло.
– Не хочется сжать до хруста? Или, может быть, вы предпочитаете сперва разбить череп чем-нибудь потяжелее?

Эдуард предпочитал. Это тоже было в сводках.

Я медленно и незаметно сжала зубы, ладони вспотели. Признаться, это не самое легкое интервью в моей жизни, но безусловно - самое мерзкое. Однако мне, как опытному репортеру с десятилетним стажем, известным именем на федеральном канале и безупречной репутацией, не пристало показывать свое отношение к происходящему. Пусть даже приходится общаться с монстром, который всего лишь месяц назад отрезал голову очередной молодой девушке, своей жертве. Далеко не первой, но, слава богу - последней.

В ответ на мой вопрос голубые глаза напротив снова ярко блеснули, но если в извращенном мозгу их обладателя и вспыхнули какие-то темные желания, он больше ничем не выдал их. Эдуард молчал.

– Ну, хоть капельку? Или, может быть, вы предпочитаете каких-то других женщин? Как вообще вы выбираете жертв?
– подначивала я, стараясь выжать из этого интервью как можно больше. Благодаря невиданному чуду и просто конскому по стоимости подкупу должностных лиц мне удалось выбить пятнадцать минут общения с “Цербером”, как его прозвали в многочисленных новостных хрониках. Совсем скоро должен был начаться суд по его делу, обещающий завершиться обвинительным приговором в виде пожизненного заключения. У меня оставалось не более пары минут, а ничего вопиющего Эдуард так и не выдал. Конечно, интервью с серийником и так обязано стать сенсацией, но все же хотелось бы чего-то по-настоящему шокирующего: признаний, подробностей убийств, планов и фантазий чудовища. Всего того, что я не выношу, но так любят зрители и мой редактор.

– Александра… - вдруг протянул мое имя маньяк, и я слегка поежилась, стараясь не обращать внимания на неприятный холодок в груди. Там же, под ребрами, теплилась надежда урвать не новость, а супербомбу.
– Вы очень смелая девушка, не так ли?
– как-то вкрадчиво и неторопливо произнес монстр, обворожительно улыбаясь.

Дразнить его мне было не страшно. Совсем рядом работала камера, и не покладая рук трудился видеооператор, рослый детина под два метра с плечами Ахиллеса. Несмотря на богатырский внешний вид, у нас в редакции его все звали не иначе как Ванечкой, и он полностью оправдывал это имя, будучи в глубине души добряком. Но, к счастью, снаружи глубина его души никак не просматривалась, и я была абсолютно уверена, что в случае опасности Ванечка скрутит Цербера в бараний рог. Потому не особенно и боялась, задавая монстру один провокационный вопрос за другим, старательно подталкивая его на скандальные признания.

К сожалению, полностью сохранить хладнокровие не получалось. То и дело где-то под желудком промозглый ужас шевелил своими холодными осьминожьими щупальцами, то сворачивая их, то разворачивая вновь, оплетая изнутри.

Пытаясь отвлечься, я встряхнула головой, откидывая за спину кудрявый такой водопадик тонких осветленных прядей с вызывающим лиловым оттенком.

От меня не укрылось, как Эдуард Церр хищно проследил за моим движением, но и на этом я старалась не акцентироваться.

Еще Софи Лорен говаривала, что прическа влияет на то, как складывается наш день, а в итоге и вся жизнь. С волосами мне в жизни не очень повезло, Софи бы точно расстроилась, поэтому по утрам перед работой приходилось тратить уйму времени на придание им формы. Зато сегодня с веселенькой пышной укладкой я могла пожертвовать пару секунд и накрутить на палец тощенький локон, вспоминая, что на этот раз моя красота если и не спасет мир, то хотя бы никого не напугает, а в идеале - вернет мне капельку душевного равновесия.

Однако, не успела я решить, достаточно ли я уравновешена или нет, как произошло сразу несколько событий сразу.

За окном микроавтобуса, в котором на скорую руку проводилось наше интервью, что-то мелькнуло. Эдуард же, не замечая ничего вокруг, придвинулся ко мне, и широко улыбнулся. Да и Ванечка вдруг занервничал.

– Саш, там что-то происходит, - обеспокоенно проговорил он со стороны двери, оборачиваясь и вдруг останавливая съемку.
– Надо заканчивать.

– Ты с ума сошел? Такого шанса больше не представится, - бросила я.
– Включай обратно камеру, осталось мало времени.

– Саш, там… - продолжил он, но его перебил Цербер, наклонившись ко мне впервые обескураживающе, ошеломительно-близко. Заставляя меня оцепенеть в один миг.

С улицы раздался шум, начали подниматься крики, а я видела лишь голубые глаза напротив. Такие холодные, словно льды затерянного в глуши лесного озера, на дне которого виднеются иссиня-мертвые человеческие лица…

– Алекса-а-андра, - тихо протянул Цербер, поглядывая то на меня, то мне за плечо, очевидно, радуясь тому, что Ванечка отвлекся.