Стихотворения 1916 года, Блок Александр Александрович

Стихотворения 1916 года

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

«Превратила всё в шутку сначала…»

Превратила всё в шутку сначала, Поняла — принялась укорять, Головою красивой качала, Стала слезы платком вытирать. И, зубами дразня, хохотала, Неожиданно всё позабыв. Вдруг припомнила всё — зарыдала, Десять шпилек на стол уронив. Подурнела, пошла, обернулась, Воротилась, чего-то ждала, Проклинала, спиной повернулась И,

должно быть, навеки ушла… Что ж, пора приниматься за дело, За старинное дело свое. — Неужели и жизнь отшумела, Отшумела, как платье твое?

29 февраля 1916

«Дикий ветер…»

Дикий ветер Стекла гнет, Ставни с петель Буйно рвет. Час заутрени пасхальной, Звон далекий, звон печальный, Глухота и чернота. Только ветер, гость нахальный, Потрясает ворота. За окном черно и пусто, Ночь полна шагов и хруста, Там река ломает лед, Там меня невеста ждет… Как мне скинуть злую дрёму, Как мне гостя отогнать? Как мне милую — чужому, Проклятому не отдать? Как не бросить всё на свете, Не отчаяться во всем, Если в гости ходит ветер, Только дикий черный ветер, Сотрясающий мой дом? Что ж ты, ветер, Стекла гнешь? Ставни с петель Дико рвешь?

22 марта 1916

КОРШУН

Чертя за кругом плавный круг, Над сонным лугом коршун кружит И смотрит на пустынный луг. — В избушке мать над сыном тужит: «На хлеба, на, на грудь, соси, Расти, покорствуй, крест неси». Идут века, шумит война, Встает мятеж, горят деревни, А ты всё та ж, моя страна, В красе заплаканной и древней. — Доколе матери тужить? Доколе коршуну кружить?

22 марта 1916

ДЕМОН

Иди, иди за мной — покорной И верною моей рабой. Я на сверкнувший гребень горный Взлечу уверенно с тобой. Я пронесу тебя над бездной, Ее бездонностью дразня. Твой будет ужас бесполезный — Лишь вдохновеньем для меня. Я от дождя эфирной пыли И от круженья охраню Всей силой мышц и сенью крылий И, вознося, не уроню. И на горах, в сверканьи белом, На незапятнанном лугу, Божественно-прекрасным телом Тебя я странно обожгу. Ты знаешь ли, какая малость Та человеческая ложь, Та грустная земная жалость, Что дикой страстью ты зовешь? Когда же вечер станет тише, И, околдованная мной, Ты полететь захочешь выше Пустыней неба огневой,— Да, я возьму тебя с собою И вознесу тебя туда, Где кажется земля звездою, Землею кажется звезда. И, онемев от удивленья, Ты узришь новые миры — Невероятные виденья, Создания моей игры… Дрожа от страха и бессилья, Тогда шепнешь ты: отпусти… И, распустив тихонько крылья, Я улыбнусь тебе: лети. И под божественной улыбкой Уничтожаясь на лету, Ты полетишь, как камень зыбкий, В сияющую пустоту…

9 июня 1916

«Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух…»

Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух, Да, таким я и буду с тобой: Не для ласковых слов я выковывал дух, Нe для дружб я боролся с судьбой. Ты и сам был когда-то мрачней и смелей, По звездам прочитать ты умел, Что грядущие ночи — темней и темней, что ночам неизвестен предел. Вот — свершилось. Весь мир одичал, и окрест Ни один не мерцает маяк. И тому, кто не понял вещания звезд,— Нестерпим окружающий мрак. И у тех, кто не знал, что прошедшее есть, Что грядущего ночь не пуста,— Затуманила сердце усталость и месть, Отвращенье скривило уста… Было время надежды и веры большой — Был я прост и доверчив, как ты. Шел я к людям с открытой и детской душой, Не пугаясь людской клеветы… А теперь — тех надежд не отыщешь следа, Всё к далеким звездам унеслось. И к кому шел с открытой душою тогда, От того отвернуться пришлось. И сама та душа, что, пылая, ждала, Треволненьям отдаться спеша, — И враждой, и любовью она изошла, И сгорела она, та душа. И остались — улыбкой сведенная бровь, Сжатый рот и печальная власть Бунтовать ненасытную женскую кровь, Зажигая звериную страсть… Не стучись же напрасно у плотных дверей, Тщетным стоном себя не томи: Ты не встретишь участья у бедных зверей, Называвшихся прежде людьми. Ты — железною маской лицо закрывай, Поклоняясь священным гробам, Охраняя железом до времени рай, Недоступный безумным рабам.

9 июня 1916