Я привык к Вашей столовой с коричневым тоном,К чаю вечернему, к стеклянному звону,К белым чашкам и к собачьему лаю.Я всегда у Вас вечерами бываю.Всё так приветливо! Порою печальное.Из окна я вижу церковь дальнюю.Какой-то хаос гармонии многотонной.В соседней комнате звонок телефонный.И воздух поет: «Смотри, смотри,Как замкнули двери, молча, драпри!»По комнатам веет любовный туман,О, как знаком мне пестрый диван!Тут я впервые интимность познал;Ее навеял Ваш светлый зал.И понял, что всё другое — ошибка,Что солнце — детей наивных улыбка,Что сердце ловит в звездах ответ,Что сам я глупый, глупый поэт.
1910
Из
цикла «Осенний трилистник»
Мертвая чайка
А.М.Б.
Ты видала ль умершую чайку на морском пожелтевшем песке?Ее волны тревожат, и взор ее тихий неизменно покоен в тоске.Ее бросил прибой на песок золотистый и играет разбитым крылом,А над нею высокое небо озаряется лунным лучом.И умершая чайка печальна и безмолвна в суровой тоске,Ей играет прибой беспокойный на морском пожелтевшем песке.И в движениях мертвого тела мой упорный и пристальный взорПрочитал и печаль, и кручину, и судьбе молчаливый укор.Бесконечное море в прибое волны, мчит на песок, не спеша…Ты видала ль умершую чайку? Это — юного принца душа!..
1911
Из книги «Carmina». Лирика (1911–1912)
Книга первая
Из раздела «Маки в снегу»
Берег
«И видит берег недалекий
И ближе видит свой конец»
М. Лермонтов
Моя душа о боль земнуюСо стоном бьется, и сквозь сныМне обещает твердь инуюНезримый голос с вышины.И правлю я во тьме вечернейКорабль к маяку вдали…Шипы окровавленных тернийВ венок мой демоны вплели.Пусть в белизне прибрежной пеныМелькает райская земля,Но корабельные сиреныПоют о смерти корабля.Ах! Берег близко… Руки стынутВ прохладной полумгле ночной.Я знаю: мрачный жребий вынутИз Книги Голубиной мной.Ночное развернулось знамя!Мне не пристать к земной мете!И демон, трепеща крылами,Как птица, реет в темноте.Исчезни!.. В миг, когда усильяПокинут мертвенную плоть.Архангелов незримых крыльяДух вознесут к Тебе, Господь.
Поэт
Когда в уединеньи мирномЯ совершенствую трудыИ славословлю пеньем лирнымЧудесный свет твоей звезды,Душа смиренною отрадойПереполняется и ждет.Ободри сердце и обрадуй,Посевов вожделенный всход!Приди и пронесись, ненастье,Дождь благодатный уронив!Какое ласковое счастьеВ волнении созревших нив!Когда ж осеннею пороюИз городов поток людскойПолузаросшею тропоюВ мой вдохновительный покойПридет, чтоб с жадным восхищеньемГлядеть на сладостный посей, —Я отойду и с огорченьемПрерву ликующий напев.Как деревенский житель скромный,Я их восторга не приму:Я чужд и их волне огромной,И их ленивому уму.Когда же потекут шумливоОни обратно за камыш —Я пожалею сиротливоМою израненную тишь.
Когда в зловещий час сомненияЯ опьянен земной тоской,Свой челн к стране УединенияЯ правлю твердою рукой.Земля! Земля!.. Моей отчизноюЯ вновь пленен. Родная тишь!Но отчего же с укоризноюТы на пришедшего глядишь?Тебе был верен я, не знающийИных утех, чем грез о том,Когда приду, изнемогающий,К тебе я в сумраке ночном.Из данного мне ожерелияЯ не растратил бирюзы —Ни в час безумного веселия.Ни в час настигнувшей грозы.Смотри: венец твой окровавленныйИз горних, облетевших роз,Как раб смиренный, но прославленный,Я на челе опять принес.Пусть в городах блудницы многиеОт ласк моих изнемогли —О, что тебе слова убогие,Растерянные мной вдали,И поцелуи бесконечные,И сладострастья буйный хмель?Тебе принес я речи вечныеИ дух — увядший иммортель.О, приюти меня, усталого,Страны блаженной темнота,И горстью снега бледноталогоУвлажь иссохшие уста!
1
«О родина! Я вновь тебя увижу». Танкред( итал.).
Весенний
дождь
Пройдя небесные ступени,Сквозь тучи устремляя бег,Ты снизошла, как дождь весенний,Размыть в душе последний снег…Но ты, мятежная, не знала,Что изможденный плугом лугПод белизною покрывалаТаит следы угрюмых мук.И под весенними словами,Растаяв, спала пелена.Но, как поруганное знамя,Молчит земная тишина.И лишь в глаза твои с укоромГлядит безмолвьс темноты:Зачем нечаянным позоромСтыдливость оскорбила ты?
Судьба
Очаровательный удел,Овитый горестною дрожью…Мой конь стремительно влетелНа мировое бездорожье.Во мглу земного бытия,И мгла с востока задрожали,И слава юная мояНа перекрестках отставала.Но муза мчалася со мнойТо путеводною звездою,Сиявшей горней глубиной,То спутницею молодою.Врачуя влагою речейПриоткрывавшиеся раныОт неоправданных мечейСреди коварного тумана.И годы быстрые цвелиПрозрачной белизной черемух…Мы песни звонкие неслиСреди окраин незнакомых;В еще не знаемой землеПереходили хляби моря;На вечереющем челеГорели ветреные зори.Облитый светом заревым,В томленье сладостном и строгом,Венчанный хмелем огневым —Я подошел к твоим чертогам.Не изменила, муза, ты,Путеводительная муза,Венцом нетленной чистотыЧело отрадного союзаБлагословенно оплела,Разлившись песней величаво.И только тут к нам подошлаОтставшая в дороге слава.
Огородное чучело
Чья-то рука бесполезно навьючилаНа плечи старый, ненужный костюм.Вот я стою — придорожное чучело —Чуждый и воли, и бега, и дум.Вот я стою. Никого я нс трогаю,И отразилась на бляхе звезда.Мимо несутся стальною дорогоюС горохом, с шумом, свистя, поезда;Дымною пастью кидают уверенноПрямо в лицо огневую струю.Мимо и дальше. И так же растерянноЯ, неподвижный, безвольный, стою.Так же беспомощно пальцами-палкамиЯ упираюсь в нетающий мрак.Дымом, и сажей, и черными галкамиВ клочья разорван мой старый пиджак.Жизнь огородная тело измучила,В сумрак развеяла дух пустота.Вот я стою — придорожное чучелоВ рваном костюме больного шута.
Из раздела «Петушки на ворота»
Бес
Посв<ящается> Василию Князеву
Я средь леса встретил бесаВ золоченых сапогах.Свищет, что есть сил, повеса,Папиросочка в зубах.Краской вымазаны губы.Ноги — палки, хвост — дуга,В ржавчине старинной зубы.Посеребрены рога.«Я служил солдатом в войске,Сам собой не дорожу:Снимут голову — геройскиЯ другую привяжу!»От него собачий запах,Гнусен беса едкий смех,На больших косматых лапахДве перчатки без прорех.На гармонике играет.Нервно ногу трет ногойИ фальшиво подпеваетИ любуется собой.Что же, друг! Давай попляшем!Раз-два-три! Живей, живей!Иль в кругу бесовском вашемВы чуждаетесь людей?Полно, бес! И я такой жеПроходимец и бедняк!Погоди! Куда? Постой же!— Бес умчался в березняк.
Из раздела «Полдень»
Страсть
Я в сумраке беззвездной ночиДоволен ласковой судьбой.Мои благословляю очи,Любующиеся тобой.Моя старинная подруга,Хранительница от обид!Твоя девическая вьюгаНа крыльях огненных летит.В твои серебряные звоныПрозрачных, солнечных именДушой больной и изумленнойЯ неизменчиво влюблен.Ликуй, наследница красавиц!Тебя я радостно пою!Ты пляской пламенных плясавицОколдовала ночь мою,Заворожила. Ныне, пленный,Я погружаюсь в твой туман.Ты перевязью драгоценнойУдерживаешь кровь из ран.И я, прикованный к постели,Изнеможенный и в огне,Считаю дерзкие неделиВ твоей кипящей глубине.В непрерванной грозою негеМолюсь: Господь! Благослови,Чтоб страсти буйные побегиНе иссушили куст любви,Чтоб эти черные вуалиСлегка опущенных ресницМоей не обманули дали,Моих не спутали зарниц!
