Стихотворения и поэмы
Шрифт:
Если добавить к этой схеме кузнецовские фольклорные оппозиции: «отец-мать», «отец-сын», «мать-сын», а также бинарные оппозиции христианского происхождения: «добро-зло», «Бог-дьявол», то мы сможем наглядно себе представить, каков мир поэзии Юрия Кузнецова, - мир, в котором функционируют почти все его основные символы...
Часть 5.
Тематический комплекс "Природа"
Небо - один из центральных символов в поэтической системе Ю. Кузнецова (88 словоупотреблений). В одном из программных стихотворений «Бывает у русского в жизни...» поэт заявляет: «Прошу у отчизны не хлеба, А воли и ясного неба.» (Невольно вспоминаются рубцовские строки: «Отчизна и воля - останься, мое божество!»). Небо для его лирического героя - это прежде всего место, где обитает Бог, ангелы и архангелы, то есть вся «небесная рать» («Тайна славян», «Былина о строке» и др.). С христианством здесь органично переплетается и славянская мифология, в которой небо связывается со счастьем, красотой и нравственной чистотой.
Символ «звезда» тоже отмечен подобным семантическим соединением; он отличается большим количеством значений по сравнению с песенной народной лирикой. С одной стороны, звезда определяет судьбу, участь лирического героя («Бывает у русского в жизни...», «Четыреста» и др.):
Весна ночной миндаль зажгла, Суля душе звезду, Девице - страсть и зеркала, А юноше - судьбу.(«Четыреста»)
С другой - его талант, счастье, удачу («Заветная светит звезда...»), но выше всех в лирике Кузнецова горит звезда, олицетворяющая собой Бога (христианская традиция): «И звезда горит ясным пламенем После вечности мира сущего.» («Былина о строке»).
Солнце у поэта - не «термоядерный генератор света и тепла», не гигантская эектролампочка, а источник жизни, залог счастья и красоты, «солнце благодати». В «Голубиной книге» сказано, что «солнце красное создалось от лица божьяго, согласно с этим и сам белый свет (первоначально свет солнечных лучей, а потом уже -мир, озаряемый небесным светом = вселенная) зачался от мира божьяго, т. е. от солнца.». Двуединство: солнце-Бог -обычное явление и в мифологических системах, и в Православии (например, изображение солнца на священнических облачениях), и в поэтике Юрия Кузнецова.
Естественно, что заход солнца вызывает у него отрицательную реакцию: «Как смутны леса на закате!» («Имя»), восход - положительную: «Воздух полон богов на рассвете...» («Бой в сетях»).
Если солнце - Бог, то луна, наоборот, - источник злого, темного начала (и в мировой, и в славянской мифологии), и даже смерти: «Светит луна среди белого дня. Умер другой, а хоронят меня.» («Другой»). Луна изначально связывалась с загробным миром, и Кузнецов идет вверх от этих истоков, когда отвергает лунную символику русских народных лирических песен (счастье, красота), приближаясь к морю народной трагедии:
Открыли(«Сапоги»)
Известно, что славяне опасались лунного света, -отраженного, а значит искаженного, «обманного». В стихотворении «Испытание зеркалом» сам дьявол открывает лирическому герою Кузнецова тайну своего зеркального обмана: «Вместо солнца ты видишь луну...»
Главная природная оппозиция в лирике поэта традиционна: день-ночь. 113 раз в различных вариантах (мрак, тьма, тень и т.д.) употребляет Кузнецов слово «ночь». Немногим меньше - слово «день»(свет). Его поэзия в этом смысле полностью отвечает традициям славянской мифологии, в которой данная оппозиция символизирует вечную схватку «между светом и тьмой, днем и ночью... за владычество над миром.». Тьма - это «царство теней» («Сидень»); свет - счастье, мир, свет истины (в отличие от тьмы невежества), добро, красота, справедливость, откровение:
Когда подымает руки - Мир озаряет свет. Когда опускает руки - Мира и света нет.(«Пустынник»)
Стихия огня в поэзии Кузнецова - одна из самых «символоёмких»,- если можно так выразиться,- и самых противоречивых по вкладываемому в нее смыслу. С одной стороны, огонь - это смерть, нечистота, языческий обман («Дуб», «Гнилушка на ладони», «Ложные святыни»), с другой - свет, тепло, творческое начало:
По праву сторону махнул Он белым рукавом. Из вышины огонь дохнул И грянул белый гром. По леву сторону махнул Он черным рукавом – Из глубины огонь дохнул И грянул черный гром.(«Четыреста»)
Примерно такая же многофункциональность присутствует и в христианстве: огонь - Слово Божие; огонь, «попаляющий грехи» во время Причащения; неугасимый огонь в аду.
Где нет разночтений, так это в отношении к другому стихийному явлению - к ветру. Повсюду он разносит горе, смерть, беду: «То ли ворон накликал беду, То ли ветром ее насквознло...» («Дуб»). Самое малое зло, которое способен причинить душе лирического героя Кузнецова ветер - навеять тоску: «А ветер гудит и тоску нагоняет... («Завижу ли облако в небе высоком...). В славянской мифологии ветер (и особенно вихрь) наделялся свойствами особого демонического существа. У Кузнецова от его сильнейших порывов даже «камни скрежещут...» («Горные камни»).