Стихотворения. Рассказы. Пьесы
Шрифт:
Галилей. Молодой человек, когда я ем оливки, я вовсе не перестаю при этом думать. (Грубо.) Ты меня задерживаешь. (Кричит ученикам.) Ну что, установили экран?
Андреа. Да, вы идете?
Галилей. Ведь вы хлещете не только собак, добиваясь послушания? Не так ли, Марсили?
Людовико. Господин Галилей, у вас великолепный мозг. Жаль его!
Маленький монах (изумленно). Он угрожает вам!
Галилей. Да. Ведь я мог бы смутить его крестьян, возбудить новые мысли у них, у его слуг, у его управителей.
Федерцони. Но как? Ведь никто из них не знает латыни.
Галилей. Я ведь мог бы писать на языке народа, понятном для многих, а не по-латыни для немногих. Для новых мыслей нужны люди, работающие руками. Кто еще захочет понять причины вещей? Те, кто видит хлеб только на столе, не желают знать о том, как его выпекают. Эта сволочь предпочитает
Людовико. Вы навсегда останетесь рабом своих страстей. Извинитесь за меня перед Вирджинией — я полагаю, будет лучше, если я ее не увижу.
Галилей. Приданое в вашем распоряжении в любое время.
Людовико. Всего хорошего. (Уходит.)
Андреа. Кланяйтесь от нас всем Марсили!
Федерцони. Которые приказывают Земле стоять неподвижно, чтобы их замки не свалились!
Андреа. И всем Ченчи и Виллани!
Федерцони. И Червилли!
Андреа. И Лекки!
Федерцони. И Пирлеоии!
Андреа. Всем, кто целует папе ноги, только если он ими топчет народ!
Маленький монах (у приборов). Новым папой будет просвещенный человек.
Галилей. Итак, мы приступаем к наблюдениям над солнечными пятнами, которые нас интересуют, приступаем на собственный риск и страх, не слишком рассчитывая на покровительство нового папы.
Андреа (прерывает). Но с полной уверенностью в том, что рассеем звездные тени господина Фабрициуса и солнечные испарения, которые придумали в Париже и в Праге, и докажем вращение Солнца.
Галилей. Нет, лишь с некоторой уверенностью, что докажем вращение Солнца. Я вовсе не намерен доказывать, что был прав до сих пор; я хочу проверить, был ли я прав. Я говорю вам: "Оставь надежду всяк сюда входящий"{14} — сюда, где исследуют. Может быть, это испарения, а может быть, и пятна. Но прежде чем мы сочтем их пятнами, как нам больше всего хотелось бы, мы лучше предположим, что это рыбьи хвосты. Да, мы будем все снова и снова подвергать сомнению. И мы не помчимся семимильными шагами в сапогах-скороходах, нет, мы станем продвигаться со скоростью улитки. И то, что мы обнаружим сегодня, мы завтра зачеркнем и только тогда запишем снова, когда обнаружим то же самое еще раз. И особенно недоверчивы мы будем, обнаруживая именно то, чего нам бы хотелось. Итак, мы приступим к наблюдениям над Солнцем с беспощадной решимостью доказать неподвижность Земли! И только если это нам не удастся и мы окажемся полностью и безнадежно разбитыми, то, зализывая раны, в самом печальном состоянии начнем мы спрашивать: а не были ли мы все-таки правы, а не вращается ли все-таки Земля? (Подмигивая.) И если у нас будут расползаться под руками все иные гипотезы, кроме этой, тогда уж никакой пощады тем, кто не исследует, но все же спорит. Снимайте покрывало с трубы и направьте ее на Солнце! (Устанавливает латунное зеркало.)
Маленький монах. Я догадался, что вы уже начали работать. Я понял это, когда вы не узнали господина Марсили.
Молча начинают работать. Когда на экране появляется пылающее отражение солнца, вбегает Вирджиния в подвенечном платье.
Вирджиния. Отец, ты прогнал его? (Падает без чувств.)
Андреа и маленький монах бегут к ней.
Галилей. Я должен, должен узнать!
X
В течение последующего десятилетия учение Галилея широко распространилось в народе. Памфлетисты и уличные певцы подхватывают новые идеи
В карнавальную ночь 1632 года во многих городах в оформлении карнавальных шествий многих гильдий использовались астрономические темы
Полуголодная чета бродячих певцов с пятилетней девочкой и грудным ребенком выходит на рыночную площадь, где толпа ожидает карнавальное шествие. Часть людей в масках. Певцы несут с собой узлы, барабан и другие приспособления.
Уличный певец (бьет в барабан). Почтенные жители, дамы и господа! Перед тем как начнется карнавальное шествие гильдий, мы исполним новейшую флорентийскую песню, которую мы добыли ценой значительных затрат. Эта песня озаглавлена: "Ужасающие учения и мнения господина придворного физика Галилео Галилея, или Предвосхищение грядущего". (Поет.)
"Да будет свет!" —Вот это, добрые люди, и есть великий порядок мира, ordo ordinum, как говорят господа ученые богословы, regula aeternis, закон законов, правило правил. Но что же произошло с ним, представьте себе, добрые люди! (Поет.)
Вскочил ученый Галилей, Отбросил святое писание, Схватил трубу, закусил губу, Осмотрел сразу все мироздание. И солнцу сказал: шагу сделать не смей! Пусть вся вселенная, дрожа, Найдет иные круги; Отныне станет госпожа Летать вокруг прислуги! Нет, братцы, с Библией я вовсе не шучу! И так уже от рук прислуга вся отбилась! Руку на сердце положу и так скажу: я сам теперь хочу Начальством быть себе! Не так ли, ваша милость? Почтенные жители, ведь такие учения совершенно недопустимы! (Поет). Холоп хозяину дерзит, Собаки разжирели, А певчий встретить норовит Заутреню в постели! Уж это вон из рук! Нет-нет, я не шучу! И так уже петля душить нас утомилась! Руку на сердце положу и так скажу: я сам теперь хочу Начальством быть себе! Не так ли, ваша милость? Добрые люди, заглянем в грядущее, каким его предсказывает ученый Галилео Галилей. (Поет.) Две дамы заохают в рыбном ряду: — Так можно сойти с ума! Рыбачка, забыв про простую еду, Умяла всю рыбу сама! А каменщик после работы дневной Подрядчику объявил: — Я тоже решил поселиться в одной Из этих прелестных вилл! Все изменилось вокруг! Нет-нет, я не шучу! И так уже петля душить нас утомилась! Руку на сердце положу и так скажу: я сам теперь хочу Начальством быть себе! Не так ли, ваша милость? Нога мужичья угостила Барона в зад пинком; Детей крестьянка напоила Поповским молоком! Нет, братцы, с Библией я вовсе не шучу! И так уже петля душить нас утомилась! Руку на сердце положу и так скажу: я сам теперь хочу Начальством быть себе! Не так ли, ваша милость?!Жена уличного певца.
А я на днях у муженька Спросила, не таясь: Нельзя ли мне вступить пока С другим светилом в связь?Уличный певец.
Нет! Нет! Нет-нет! Нет-нет! Пусть замолчит мудрец! Взбесившемуся псу намордник крепкий нужен! Но шутки в сторону, признайтесь наконец, Что с господами мы порой не слишком дружим!Вместе.