Он привстал с канапе, [3]Он понюхал ране, [4]Он по комнате вдруг зашагал,Подошел он к бумаги стопеИ «Поэма» [5] на ней написал.Вот приходит Плетнев, [6]Он певец из певцов,Он взглянул, он вздрогнул, он сказал:«За возвышенный трудНе венец тебе – кнутАполлон на Руси завещал».1823 или 1824 (?)
2
К Рылееву. Впервые – в «Русской старине», 1893, Ќ 4, с. 54, по копии, хранившейся в Берлинской королевской библиотеке. По форме стихотворение является пародией на балладу Жуковского «Иванов вечер» («Замок Смальгольм», 1822).
3
Канапе (фр.) – небольшой диван с приподнятым изголовьем.
4
Рапе (фр.) – напиток, приготовленный из свежего винограда.
5
«Поэма» – возможно, имеется в виду поэма Рылеева «Война-ровский» (1825).
6
Плетнев П. А. (1792—1865) – русский критик и поэт, друг Пушкина; направлению творчества Рылеева не сочувствовал.
В темнице мрачной и глухойНочною празднею поройЛампада томная мелькаетИ слабым светом озаряетВ углу темницы двух мужей:Один во цвете юных дней;Другой, окованный цепями,Уже покрыт был сединами.Зачем сей старец заключенВ твоих стенах, жилище страха?Здесь век ли кончить присужден,Или ему готова плаха?..Не слышно вздохов на устах,И в пламенных его очахБожественный поной сияет.То к небу взор он подымает,То с нежной грустию глядитНа сына, полного печали,И так в утеху говорит:«В слезах довольно утопалиТвои глаза, друг добрый мой;Пора расстаться мне с тобоюИ Михайловой главою [10]Купить отечеству покой.Всегда будь верен правде, чести.И если хочешь, чтоб венецИмел веселью твой отец,Оставь врагов его без мести…»На площади народ шумитВ столице хищных, злобных ханов,России яростных тиранов;Он с зверской радостью глядитНа труп, весь ранами покрытый.Над ним, отчаяньем убитый,Младой князь слезы горьки льет.Свои власы, одежду рвет,Татар, Узбека укоряетИ бога мести призывает…Он внял ему, сей сильный бог,Россиянам восстать помогИ снял с лица земли тиранов:Их город стал жилищем вранов;Иссохли злачные луга,Ослабла в брани их рука,И, пораженные слугами,Они их сделали рабами.<1824>
7
<Эпиграмма на Жуковского> (стр. 367). Первоначально приписывалась Пушкину и печаталась в его «Стихотворениях». На принадлежность ее А. Бестужеву впервые указал его брат Михаил Бестужев («Русская старина», 1870, Ќ 6). В эпиграмме пародируются начальные строки стихотворения Жуковского «Певец».
8
Камер-лакей – старший придворный лакей.
9
Михаил Тверской. Впервые в «Сыне отечества», 1824, Ќ 39, стр. 277—279, за подписью: Б…..в. Принадлежность этой думы А. Бестужеву долгое время оставалась неизвестной. Авторство установил Б. В. Томашевский (см.: «Ученые записки ЛГУ», NЈ 200, вып. 25, 1955). Написано в духе исторических «Дум» Рылеева.
10
И Михайловой главою… – Князь Михаил Тверской был замучен в Золотой Орде в 1318 г.
Стенай, шуми, поток пустынной,Неизмеримый Шебутуй,Сверкай от высоты стремниннойИ кудри пенпые волнуй!Туманы, тучи и метелиНа лоне тающих громад,В гранитной зыбля колыбели,Тебя перунами поят.Но, пробужденный, ты, затворыЛьняных пелен преодолев,Играя, скачешь с гор на горы,Как на ловитве [12] юный лев.Как летопад из вечной урны,Как неба звездомлечный путь,Ты низвергаешь волны бурныНа халцедоновую [13] грудь;И над тобой краса природы,Блестя как райской птицы хвост,Склоняет радужные своды,Полувоздушных перлов мост.Орел на громовой дорогеКупает в радуге крыле,И серна, преклоняя роги,Глядится в зеркальной скале.А ты, клубя волною шибкой,Потока юности быстрей,То блещешь солнечной улыбкой,То меркнешь грустию теней.Катись под роковою силой,Неукротимый Шебутуй!Твое роптанье – голос милой;Твой ливень – братний поцелуй!Когда громам твоим внимаюИ в кудри льется брызгов пыль, —Невольно я припоминаюСвою таинственную быль…Тебе подобно, гордый, шумной,От высоты родимых скал,Влекомый страстию безумной,Я в бездну гибели упал!Зачем же моего паденья,Как твоего паденья дым,Дуга небесного прощеньяНе озарит лучом своим!О жребий! если в этой жизниНе знать мне радости венца, —Хоть поздней памятью обрызниМогилу тихую певца.Май, 1829
11
Шебутуй (Водопад Станового хребта). Впервые – в «Московском телеграфе», 1831, Ќ 12, стр. 425—426, с пометой вместо подписи:* 1829. Иркутск. В Полном собрании стихотворений 1948 года напечатано по тексту автографа.
И дум и дел земных цари,Часы, ваш лик сияет страшен,В короне пламенной зари,На высоте могучих башен,И взор блюстительный в медиГорит, неотразимо верный,И сердце времени в бесчувственной грудиЧуть зыблется приливом силы мерной.Оживлены чугунного стрелойНа вас таинственные роки,И оглашает вещий бойЗемле небесные уроки.Но блеск, но голос ваш для ветреных племенЗвучит и озаряет даромПодобно молнии неведомых письмен,Начертанных пред Валтасаром.«Летучее мгновение лови, —Поет любимцу голос лести, —В нем золото и ароматы чести,Последний пир, свидания любвиИ наслажденья тайной мести».И в думе нет, что упований прахДыханье времени уносит,Что каждый маятника взмахЦветы неверной жизни косит.Заботно времени шаги считает онИ бой к веселию призывный;Еще не смолк металла звон,А где же ты, мечты поклонник дивный?Окован ли безбрежный океанВенцом валов – минутной пеной?Детям ли дней дался победный санНад волей века неизменной?Безумен клик: «хочу – могу».Вознес Наполеон строптивую десницу,Сдержать мечтая на бегуСтремимую веками колесницу…Она промчалась! Где ж твой меч,Где прах твой, полубог гордыни?Твоя молва – оркан пустыни,Твой след – поля напрасных сеч.Возникли светлые народов поколеньяИ внемлют о тебе сомнительную речьС улыбкой хладного презренья.1829
14
Часы. Впервые – в «Литературной газете», 1830, Ќ 27, от 11 мая, без подписи.
Куда столь быстро, и легко,И гордо, и прелестноТы пролетаешь, облачко,Скиталец поднебесный?Земли бездомное дитя,Игралище погоды,Напрасно, радугой блестя,Ты, радостью природы!Завоет вихрь, взметая прах, —И ты из лона звезднаДождем растаешь на степяхБесславно, бесполезно!..Блести, лети на ветерке,Подобно нашей доле, —И я погибну вдалекеОт родины и воли!1829. Якутск
15
К облаку. Впервые – в Полном собрании сочинений, ч. XI, 1838, стр. 139, под заглавием «Облако», с неточным текстом 8-й строки. В Собрании стихотворений 1948 года напечатано по автографу. Подпись: А. Б. Дата: 1829, Якутск.
Дополнения
Череп
Was grinsest du mir, hohler Schadel, her?Als dass dein Him, wie meines, einst verwirretDen leichtenTag gesucht und in der Dammrungschwer,Mit Lust nach Wahrheit jammerlich geirret.Goethe's Faust [16]Кончины памятник безгробный!Скиталец-череп, возвести:В отраду ль сердцу ты повержен на путиИли уму загадкой злобной?Не ты ли – мост, не ты ли – первый следПо океану правды зыбкой?Привет ли мне иль горестный заветМерцает под твоей ужасною улыбкой?Где утаен твой заповедный ключ,Замок бессмертных дум и тленья?В тебе угас ответный луч.Окрест меня туман сомненья.Ты зкизнию кипел, как праздничный фиал,Теперь лежишь разбитой урной;Венок мышления увял,И прах ума развеял вихорь бурный!Здесь думы в творческой тишиРоилися, как звезды в поднебесной,И молния страстей сверкала из души,И радуга фантазии прелестной.Здесь нежный слух вкушал воздушный пир,Восхищен звуков стройным хором;Здесь отражался пышный мир,Бездонным поглощенный взором.Где ж знак твоих божественных страстей,И сил, и замыслов, грань мира облетевших?Здесь только след презрительных червей,Храм запустения презревших!Где ж доблести? Отдай мне гроба дань,Познаний светлых темный вестник!Ты ль бытия таинственная грань?Иль дух мой – вечности ровесник?Молчишь! Но мысль, как вдохновенный сон.Летает над своей покинутой отчизной,И путник, в грустное мечтанье погружен,Дарит тебя земле мирительною тризной.1828
16
Что скалишь зубы на меня, пустой череп? Не хочешь ли сказать, что некогда твой мозг, подобно моему, в смятении искал радостных дней и в тяжких сумерках, жадно стремясь к истине, печально заблуждался?
«Фауст» Гете (нем.) – Ред.
Тост
Вам, семейство милых братии,Вам, созвездие друзей,Жар приветственных объятийИ цветы моих речей!Вы со мной и лед сомненьяРастопил отрадный луч,И невольно песнопеньяИз души пробился ключ!В благовонном дыме трубок,Как звезда, несется кубок,Влажной искрою горяЖемчуга и янтаря;В нем, играя и светлея,Дышит пламень Прометея,Как бессмертия заря!Раздавайся ж, клик заздравный,Благоденствие, живиНа Руси перводержавной,В лоне правды и любви!И слезами виноградаИз чистейшего сребраДа прольется ей усладаПросвещенья и добра!Гряньте в чашу звонкой чашей,Небу взор и другу длань,Вознесем беседы нашейУмилительную дань!Да не будет чужестранцемМежду нами бог ланит,И улыбкой, и румянцемНас здоровье озарит;И предмет всемирной ловли,Счастье резвое, тайкомДа слетит на наши кровлиСизокрылым голубком!Чтоб мы грозные печалиНезаметно промечтали,Возбуждаемы поройНа веселье и покой!Да из нас пылает каждый.Упитав наукой ум,Вдохновительною жаждойПравых дел и светлых дум,Вечно страху неприступен,Вечно златом неподкупен,Безответно горделивНа прельстительный призыв!Да украсят наши саблиЭту молнию побед,Крови пламенные каплиИ боев зубчатый след!Но, подобно чаше пирнойВ свежих розанах венца,Будут искренностью мирнойНаши повиты сердца!И в сердцах – восторга искры,Умиления слеза,И на доблесть чувства быстры,И порочному – гроза!Пусть любви могущий генийДает вам радости цветыИ перуны вдохновенийВ поцелуе красоты!Пусть он будет, вестник рая,Нашей молодости брат,В пламень жизни подливаяСвой бесценный аромат.Чтобы с нектаром забвеньяВ тихий час отдохновеньяПозабыть у милых ногМеч, и кубок, венок.1829
На Казбек слетелись тучи
На Казбек слетелись тучи,Словно горные орлы…Им навстречу, на скалыУзденей отряд летучийВыше, выше, круче, кручеСкачет, русскими разбит:След их кровью кипит.На хвостах полки погони;Занесен и штык, и меч;Смертью сеется картечь…Нет спасенья в силе, в броне…«Бегу, бегу, кони, кони!»Пали вы, – а далекаКрепость горного леска!Сердце наших – русских мета…На колена пал мулла —И молитва, как стрела,До пророка Магомета,В море света, в небо света,Полетела, понеслась:«Иль-Алла, не выдай нас!»Нет спасенья ниоткуда!Вдруг, по манию небес,Зашумел далекий лес:Веет, плещет, катит грудой,Ниже, ближе, чудо, чудо!..Мусульмане спасеныСредь лесистой крутизны!1832
Как взор любви или обеты славы,Пленительна святая старина,Прапрадедов деянья величавы,И тихий быт, и грозная война!Призыв ее чарующий внимая,Душа гулит, как арфа золотая!Минувшее встекает предо мной,Объятым наяву мечтой дремотной:Богатыри медлительной стопойМимо идут в осанке беззаботной.Я знаю вас, питомцы древних лет!На вас горит бытописаний след.Не раз меня мечта моя носилаВ край Галича, на роскошный Дунай.Святслава честь и царство Даниила —О, северным мечом добытый край! —В полях твоих мне чудилися деды,Их браней гул и шумные победы,Но впили кровь и славу их поля,Их доблести развеяла чужбина;И, русского хвалой не веселя,Родных певцов безмолвствует дружина!Но луч упал, раздался рокот струн —Как п_о_ небу далекому перун!... . .
17
Андрей, князь Переяславский. Впервые – Московский телеграф, 1832, No 6. Печатается по изд.: Бестужев-Марлинский А. А. Полн. собр. стихотворений. Л., Сов. писатель, 1961.
18
Поэт работал над этой поэмой в трудных условиях, вначале в заключении в крепости, а затем в ссылке в Якутии, не имея достаточного доступа к историческим источникам. Героем поэмы стал младший сын Владимира Мономаха, князь Андрей Переяславский, прозванный Добрым (1102—1141). С 1117 года княжил во Владимире-Волынском, с 1125-го, став князем Переяславским, вынужден был защищать свой удел от посягательств великого князя киевского Всеволода II Ольговича (ум. 1146), активного участника княжеских междоусобиц. В образе князя Андрея автор попытался выразить идею просвещенной монархии.
Глава вторая
Охота
Бывало, чуть ранней зарею востокаЗарумянится вод переливный хрустальИ сокрытый в лозах над струями потокаСоловей огласит поднебесную даль,С соколом на руке молодые бояраИль со сворой борзых при златом стременеВ ловитве носилися, полные жара,По долам, по горам, на могучем коне.В палаты княжие сквозь занавес алыйЧуть яркое солнце казало лицо,Восстав ото сна, князь удельный, бывало,С дружиною гридней ступал на крыльцо;Так правду творя виноватым, невинным,Он – в совете бояр и начало вождей —Судил и рядил по законам старинным,Допуская народ до пресветлых очей.
