Стихотворения
Шрифт:
проспект...")
Дачная сюита ("Старомодные тайны субботы...")
Северная баллада ("Только степи и снег...")
Очки ("Вот кабинет, в котором больше нет...")
"В ночи непроходимой, беспросветной..."
Ностальгия (""Беговая", "Отрадное"... Радость и бег...")
"Он ждал возникновенья своего..."
Масштабы жизни ("Как комната была велика!..")
"Когда я целую тебя..."
Северный пейзаж ("Я видел белый цвет земли...")
"Родное -
Стихотворение с пропущенной строкой ("Земля, он мертв. Себе его
возьми...")
Песня ("Я, как гора, угрюм. А ты горда...")
"Когда б я не любил тебя - угрюмым..."
"Я, человек, уехавший из Грузии..."
Посвящение ("Ты - маленькая ростом. Я - высок...")
Бегство от тебя в мцхету ("О, как дожди в то лето лили!..")
"Домик около моря. О, ты..."
На смерть Э.Хемингуэя ("Охотник непреклонный!..")
Тийю ("Чужой страны познал я речь...")
Тамаз Чиладзе
Солнечный зимний день ("Вот паруса живая тень...")
Петергоф ("Опять благословенный Петергоф...")
"Да не услышишь ты..."
"Колокола звонят, и старомодной..."
Отар Чиладзе
Снег ("Как обычно, как прежде, встречали мы ночь...")
"В быт стола, состоящий из яств и гостей..."
"Я попросил подать вина и пил..."
Шел дождь... ("Шел дождь-это чья-то простая душа...")
Пицунда ("Эта зелень чрезмерна для яви...")
Бессонница ("Было темно. Я вгляделся: лишь это и было...")
"Бог памяти, бог забыванья!.."
Первый день осени ("Я вижу день и даже вижу взор...")
Комната ("Поступок неба - снегопад...")
Сон ("Земля мерещится иль есть...")
Белое поле ("Я крепко спал при дереве в окне...")
Ферзевый гамбит ("Следи хоть день-деньской за шахматной доской...")
Сны о грузии
Сны о Грузии - вот радость!
И под утро так чиста
виноградовая сладость,
осенявшая уста.
Ни о чем я не жалею,
ничего я не хочу
в золотом Свети-Цховели
ставлю бедную свечу.
Малым камушкам во Мцхета
воздаю хвалу и честь.
Господи, пусть будет это
вечно так, как ныне есть.
Пусть всегда мне будут в новость
и колдуют надо мной
милой родины суровость,
неясность родины чужой.
Грузинских женщин имена
Там в море паруса плутали,
и, непричастные жаре,
медлительно цвели платаны
и осыпались в ноябре.
И лавочка в старинном парке
бела вставала и нема,
и смутно виноградом пахли
грузинских
Они переходили в лепет,
который к морю выбегал
и выплывал, как черный лебедь,
и странно шею выгибал.
Смеялась женщина Ламара,
бежала по камням к воде,
и каблучки по ним ломала,
и губы красила в вине.
И мокли волосы Медеи,
вплетаясь утром в водопад,
и капли сохли, и мелели,
и загорались невпопад.
И, заглушая олеандры,
собравши все в одном цветке,
витало имя Ариадны
и растворялось вдалеке.
Едва опершийся на сваи,
там приникал к воде причал.
"Цисана!" - из окошка звали.
"Натэла!" - голос отвечал...
* * *
Смеясь, ликуя и бунтуя,
в своей безвыходной тоске,
в Махинджаури, под Батуми,
она стояла на песке.
Она была такая гордая
вообразив себя рекой,
она входила в море голая
и море трогала рукой.
Освободясь от ситцев лишних,
так шла и шла наискосок.
Она расстегивала лифчик,
чтоб сбросить лифчик на песок.
И вид ее предплечья смутного
дразнил и душу бередил.
Там белое пошло по смуглому,
где раньше ситец проходил.
Она смеялася от радости,
в воде ладонями плеща,
и перекатывались радуги
от головы и до плеча.
Абхазкие похороны
Две девочки бросали георгины,
бросали бережливо, иногда,
и женщины устало говорили:
– Цветы сегодня дороги - беда...
И с жадным страхом улица глядела,
как девочки ступали впереди,
как в отблесках дешевого глазета
белым-белели руки на груди.
Несли венки, тяжелые, скупые,
старушек черных под руки влекли.
Да, все, что на приданое скопили,
все превратилось в белые венки.
На кладбище затеяли поминки,
все оживились, вздрогнули легко,
и лишь глаза у женщины поникли
и щеки провалились глубоко.
Но пили, пили стопкою и чашкой
и горе отпустило, отлегло,
и на дороге долго пахло чачей,
и голоса звучали тяжело.
И веселились песни хоровые,
забывшие нарочно про беду...
Так девочку Геули хоронили.
Давно уже - не в нынешнем году
* * *
– Все это надо перешить,
сказал портной,- ведь дело к маю.
– Все это надо пережить
сказала я,- я понимаю.
И в кольцах камушки сменить,