Стиль барса
Шрифт:
– Ну что, писатель, – улыбнулась она, – потанцуем?
– Не сейчас. – Китаец опустился на стул и взялся за вилку.
Лизины выкрутасы были совершенно некстати. Чертова девчонка! Не нужно было ее сюда отправлять. Ну да сейчас об этом поздно сожалеть. Только бы она не выкинула еще какой номер. Китаец поднял стакан с минералкой, сделал несколько глотков и посмотрел на Инну.
– Тяпа здесь часто бывает?
– Почти каждый день, – с презрительной гримасой произнесла она.
– Что, не нравится он тебе?
– А что там может нравиться? – хмыкнула она. – Вот ты – другое дело, хоть и писатель. У тебя на вечер какие планы? Ты не думай – я денег с тебя не возьму.
– Почему это? – Танин закурил и выпустил дым в сторону.
Он заметил, как в зал вошел Заватов, сел за столик Тяпы и, склонившись к нему, начал о чем-то с ним шептаться.
– Ты не из тех, кто платит женщинам, – сказала она с какой-то грустью. – Скорее уж наоборот – женщины должны платить тебе.
– Разве обязательно все переводить на деньги? – Китаец сделал знак официантке, потому что Тяпа вроде бы начал закругляться.
– А ты, может быть, веришь в бескорыстные чувства, писатель?
– Чувства разные бывают, – Танин сделал неопределенный жест рукой. – Вот ты, кажется, терпеть не можешь Тяпу. Что он тебе сделал?
– Этот ублюдок? – поморщилась Инна. – Однажды мы с подружкой целые сутки обслуживали его и троих его приятелей, а когда пришло время рассчитываться, он просто велел отвезти нас в город из своего дома. Ни копейки не заплатил. Наверное, считает, что мы должны на него бесплатно работать. Грязная свинья!
– Ты знаешь, где он живет? – как бы между прочим поинтересовался Танин.
– Еще бы, до конца жизни не забуду. – Инна достала сигарету. Китаец протянул ей зажигалку. – Спасибо. – Она глубоко затянулась. Было видно, что воспоминания не доставляют ей большого удовольствия.
– Он живет за городом?
– На самой окраине. – Инна манерно стряхнула пепел, с пренебрежением глядя в сторону столика, за которым сидел Тяпа. – Перед выездом на волгоградскую трассу, на склоне холма. Там единственный дом чуть ли не на целом гектаре. Не спутаешь. Только не советую тебе туда соваться: по всему периметру двухметровый бетонный забор, сверху колючая проволока под напряжением, для эстетики.
– С чего ты взяла, что я собираюсь к нему в гости? – приподнял брови Китаец.
– Не обращай внимания, это я так. Язык мой – враг мой. Хотя если бы этому уроду кто-нибудь набил морду, я бы плакать не стала. – Инна сама наполнила свой фужер шампанским и в несколько глотков опустошила его.
– А если бы Тяпе нужно было спрятать какую-то ценную вещь, – Китаец уже не скрывал, что интересуется Тяпой, хотя и не говорил, для чего ему это нужно, – где бы он мог скрыть ее?
– В банке, наверное, – Инна выпятила губы и сморщила лоб, – где же еще?
– Я имею в виду большую вещь, которую в банк не положишь, – пояснил Танин.
– Что это за вещь? – Инна непонимающе посмотрела на него. – Чемодан, что ли?
– Ну, что-то вроде большого чемодана, – усмехнулся Китаец.
Инна задумалась, дымя сигаретой, как паровоз. Она помолчала несколько минут, как бы вспоминая о чем-то, потом вдруг встрепенулась.
– Когда мы были у этого жлоба, ну, у Тяпы, – медленно, растягивая слова, произнесла она, – они там говорили про какой-то ангар… Только я не могу вспомнить, как называлось это место. Речь шла о каком-то лохе, из которого нужно было вытрясти капусту. Они собирались отвезти его туда и как следует помариновать, чтобы он лучше соображал. Как же оно называлось? Черт, вылетело из головы. Мы тогда здорово набрались, чтобы не так противно было.
– Подумай хорошенько, не торопись, – подбодрил ее Китаец. – Было бы очень хорошо, если бы ты вспомнила.
– Тебе это правда поможет, писатель?
– Думаю, да, – кивнул Китаец. – Только не нужно никому говорить, что я расспрашивал тебя об этом.
– Я вообще не болтливая, – фыркнула Инна. – С тобой я говорю только потому, что ты мне понравился. А ты, кажется, сдрейфил, наложил в штаны, а? Испугался Тяпу? – Она состроила презрительную гримасу. – Лучше бы я тебе ничего не говорила. Ты часом не мент? Что-то на писателя ты не очень похож. Вешаешь мне лапшу на уши, корчишь из себя этакого крутого мэна. А что у тебя за душой, парниша?
Инна начала горячиться, говорить громче, размахивать руками. И хоть ее не было слышно даже за соседними столиками благодаря игравшей в зале музыке, некоторые посетители, в основном дамы, стали оборачиваться в их сторону. Китаец поймал ее запястье, надавил на точку между большим и указательным пальцами, чтобы немного успокоить, и потянул к себе.
– Я частный детектив, ты почти что угадала. – Он как можно незаметнее вынул из нагрудного кармана визитку и положил на стол перед Инной. – А если будешь болтать о нашем разговоре, может погибнуть невинный человек, девушка, почти твоя ровесница. Ты этого хочешь? Если нет, то сделай вид, что ничего не случилось, и расстанемся без лишнего шума. Мне пора.
– Погоди, Владимир, – Инна почти повисла у него на руке. – Прости меня, я не хотела. Ты классный парень, а я… просто это нервы. Не сердись, прошу тебя. Вот блин, – она чуть было не пустила слезу, но прикусила губу и сумела сдержаться. – Я еще ни разу у мужиков не просила прощения, а у тебя прошу. Чтоб меня покорежило! – Инна глубоко вздохнула и потянулась за сигаретой. Руки ее заметно дрожали.
– Ладно, успокойся, – Китаец положил ей руку на плечо, – люди не стоят того, чтобы на них обижаться. И забудь все, что я тебе говорил.
– Нет, не забуду. – Она прикурила от протянутой Таниным зажигалки. Теперь она говорила гораздо спокойнее, почти так, как в самом начале их беседы. – Скажи, тебе это очень важно, ну, чтобы я вспомнила, как называется это место?
– Да, я же сказал.
– Я постараюсь вспомнить. – Инна сунула визитку в сумочку, но, что-то для себя решив, незаметно положила ее под скатерть. Потом достала из открытой сумки пудреницу и провела тонкой поролоновой салфеткой по лицу.
– Расплатишься за меня – думаю, этого хватит. – Танин кивнул на пятисотку, лежавшую на столе, и поднялся. – И не ходи за мной.