Стисни зубы и умри

Гамильтон Лорел Кей

– Кто тебе рассказал, как Мика стал лидером своих леопардов?

– Мерль, который был лидером до Мики. Он выше меня ростом, и он грязно дерется. Я не стал бы поворачиваться к нему спиной в бою.

Это была высокая похвала из уст Хейвена.

– Мерль - хороший парень, незаменимый в бою. И он счастлив оттого, что имеет возможность вернуться к своей работе, а не служить мышцами при новом Нимир-Радже, - сказала я.

– Да, он любит возиться с мотоциклами.

– С Харлеями. Он всегда говорит, что он - механик Харлеев, - добавила я.

Хейвен слабо

улыбнулся.

– Да уж.

Улыбка исчезла, когда он посмотрел на меня.

– Оборотни из той стаи, которую Химера привел в Сент-Луис, по-прежнему вспоминают его. Я плохой человек, Анита, и я делал плохие вещи... Но я никогда не слышал, чтобы кто-либо творил такое дерьмо, как он.

– Он был просто бешеным, само зло, - сказала я.

– Ты лично прикончила его и спасла всех, - проговорил он.

Я пожала плечами.

– Кто-то должен был это сделать.

– Да, но большинство не смогло бы.

Он посмотрел на меня так, как будто впервые меня увидел. Мы слишком часто виделись, чтобы он мог так смотреть.

– Что?
– бросила я.

– Я был очень зол на Мику, потому что не понимал, почему все последовали за ним. Это шло вразрез со всем, что я знал об оборотнях, пока Мерль не рассказал мне всю историю.

– Мика мне рассказал, - кивнула я.

Хейвен продолжил, как будто я ничего не сказала, как будто он говорил больше для себя, чем для меня.

– Химера любил заставлять оборотней превращаться в зверей и держать их так. Он хотел заставить одного из наименее сильных леопардов Мерль обратиться на длительное время. Иногда самые слабые из нас уже не могут перекинуться обратно. Они оказываются пойманными в теле зверя. Не так, как тот оборотень, который убил Джину, а в настоящей животной форме. Они не могут говорить, не могут писать, они просто большие звери. Я дважды видел такое. Они просто сходят с ума. Просто теряют разум спустя некоторое время, и в конечном итоге их приходится убивать, чтобы они не причинили людям вред.

– Я думала, только Химера занимался таким дерьмом, - проговорила я.

Он покачал головой.

– Нет, не только он. Хотя другие лидеры, которых я знал, применяли это в качестве наказания. Химера не хотел никого наказывать, по крайней мере, так говорил Мерль. Он хотел причинять боль. Химера предложил Мерлю принять наказание вместо другого верлеопарда. Химера осрамил его перед всеми, когда Мерль не предложил себя вместо этого другого леопарда. Это сделал Мика. Мика предложил взять на себя наказание, которого не заслуживал.

Я знала эту историю. Мика рассказал об этом мне и Натаниэлю одной ночью, когда мы держали его в объятиях, и он возродил ее в своей памяти. Но он также рассказал о том, как испугался спустя какое-то время, когда его человеческий разум начал таять. Так что эта история в исполнении Мики была куда больше наполнена страхом.

– Я знаю эту историю, - тихо повторила я.

Хейвен посмотрел на меня. В его глазах мелькнуло какое-то чувство, которое я не смогла распознать.

– Ты не понимаешь, чем он рисковал, Анита. Мика не знал, собирается ли Химера держать его в виде леопарда так долго, что он никогда больше не станет человеком. Он рисковал всем ради одного из своих слабых верлеопардов, - Хейвен еще раз посмотрел на свои сложенные руки, - Когда он снова превратился в человека с глазами леопарда, Мерль отступил в сторону. Просто передал правление Мике, и все остальные, включая Химеру, после этого видели в нем лидера. Вы разделили оборотней Химеры после его смерти. Вы отправили их в соответствующие стаи здесь, в Сент-Луисе. Они уже были последователями Мики и до сих пор ими являются.

– Я никогда не думала об этом в таком ключе, но я считаю, что ты прав. Но Рафаэль и Рис, король лебедей, не стали бы следовать за ним, если бы он того не стоил. Они не были связаны с Химерой. Даже такая храбрость и самопожертвование не убедили бы их.

– Нет, Мика хороший лидер, в общепринятом понимании этого слова. Он принимает правильные решения и хорошо разбирается в человеческой политике.

Он говорил так разумно... Это вселяло в меня надежду.

– Это так.

– Я - не хороший человек, Анита, не такой, как он.

– Большинство людей не похожи на него, - заметила я.

– Он так же хорош в постели, как хорош в политике?

– Что?
– я не поверила своим ушам.

– Он лучше в постели, чем я, да?

Я уставилась на него.

– Не делай этого.

– Да или нет?

– Хейвен, не надо...

– Просто ответь!
– закричал он.

Я так не хотела этого делать, но...

– Да.

– Потому что он больше.

– Нет, это не из-за размера. Он не намного больше, чем ты. Все дело в том, что он слушает в постели. Если я прошу тебя что-то изменить, ты ведешь себя так, словно это критика. А это не так. Просто иногда я хочу нежности, иногда - грубости. Я не хочу получать одно и то же каждый раз, когда я занимаюсь любовью.

– Я никогда не был с женщиной, которая хочет так много разных вещей в постели.

Я пожала плечами.

– Секс - мое единственное хобби. По крайней мере, так говорят мне друзья.

– Это - не хобби, Анита, это - твоя страсть. Ты любишь секс по-настоящему. Больше, чем любая женщина, с которой я когда-либо был. Сейчас я вспоминаю и удивляюсь тому, как много стриптизерш и других женщин притворялись в постели со мной так же, как они делали это на сцене. Они все хотели чего-то от меня. Оплатить их квартиру, купить им одежду, ювелирные украшения... Но ты ничего от меня не хочешь. Я не могу купить тебе ничего, что ты не способна купить сама.

– Это не имеет ничего общего с тем, чтобы покупать мне вещи, Хейвен.

– Жан-Клод каждую неделю дарит тебе розы.

– Я тоже покупаю ему подарки, - заметила я.

– Ты даришь большинству своих мужчин цветы и ювелирные украшения, Анита. Совсем как парень.

Обдумав это, я снова пожала плечами.

– Может быть, я не знаю. Я никогда не понимала, почему все подарки должны быть односторонними.

– Ты не позволяешь мужчине быть мужчиной, Анита. Ты отбираешь это у нас.