Сто девяносто девять ступеней. Квинтет «Кураж»
Шрифт:
Она прошла к бывшей ризнице и разыскала каменную плиту, которую ей показали Бобби с Джемаймой. Углубление в камне, отдаленно похожее по своей форме на лежащую человеческую фигуру, и вправду располагало к тому, чтобы в него улечься, несмотря даже на надпись «Я ТУТ БЫЛ» — желтым маркером по строгому серому камню. Завтра ее здесь не будет, конечно. Сотрудники «Английского наследства» очень следят за такими вещами.
Шейн огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что все туристы уже ушли, потом покрепче оперлась о землю здоровой ногой, сделала глубокий вдох и крутанулась на месте. Она решила, что трех раз будет мало, и надо бы прокружиться как минимум тридцать четыре, но она явно переоценила свои возможности,
Шейн вскрикнула от неожиданности, когда к ее щеке вдруг прикоснулось что-то мокрое и шершавое — это Адриан лизал ей лицо. Ощущение малоприятное, надо сказать. Она собралась было его отругать, но его нелепое имя застряло у нее в горле.
— Знаешь, я тут подумала… Я буду звать тебя Ав, — сказала она, приподнимаясь на локте.
— Ав, — согласился он и подтолкнул ее носом, мол, хватит валяться, вставай.
КВИНТЕТ «КУРАЖ»
Всем тем, кто пел громко и с куражом, и всем тем, кто хотел бы так петь.
Как обычно, выражаю благодарность Еве, в частности, за помощь в создании образов Бена и Дагмар.
В день, когда прибыли хорошие известия, Кэтрин провела первые несколько часов после пробуждения, обдумывая, не выпрыгнуть ли ей из окна своей квартиры. «Обдумывая», это, пожалуй, еще мягко сказано: она действительно открыла окно и села на подоконник, пытаясь понять, достаточно ли высоты в четыре этажа для того, чтобы разбиться насмерть. Ей не улыбалось провести остаток жизни в инвалидной коляске — она люто ненавидела больницы с присущей им специфической обстановкой, в которой постоянная суета удивительным образом сочетается с безысходной тоской. Лучше уж могила. Если бы у нее была возможность прыгнуть с высоты тысячи этажей навстречу мягкой, губчатой земле, так, чтобы уйти в нее сразу, и даже похорон бы не понадобилось!
— Хорошие новости, Кэт, — сообщил ее муж, не повышая голоса, из кабинета, где он разбирал утреннюю почту.
— Неужели? — отозвалась она, запахнув на груди халат, там, где ледяной ветер задувал в выемку между ее грудями.
— Мы едем в Мартинекерке на две недели.
Кэтрин посмотрела на землю далеко внизу. Стайка ярко одетых детишек резвилась на автостоянке. Она задумалась, почему они не в школе, а затем попыталась представить, какое впечатление произведет на них женщина, которая упадет откуда-то с неба прямо у них на глазах и лопнет, ударившись об асфальт, словно перезрелый фрукт.
От одной этой мысли она почувствовала, как какое-то загадочное природное соединение струйкой вливается в ее жилы, придавая ей намного больше бодрости, чем прописанные врачом антидепрессанты.
— Милый, это что, школьные каникулы? — крикнула она Роджеру, соскакивая с подоконника на покрытый ковром пол.
Пышный берберский ковер показался ее босым ступням пышущим жаром, словно его только что извлекли из сушилки. Сделав несколько шагов, она обнаружила, что у нее затекли бедра и по коже бегают мурашки.
— Каникулы? Не знаю, — ответил муж с ноткой раздражения, которая не стала Менее заметной оттого, что голос его звучал из-за стены приглушенно. — Мы будем там с шестого по двенадцатое июля.
Кэтрин похромала в сторону кабинета, ероша пальцами спутанные волосы.
— Да я не это имею в виду, — сказала она, заглядывая в кабинет. — Я про сегодня. Сегодня каникулы?
Роджер, который как всегда сидел за столом, оторвал взгляд от письма, которое держал в руках. Его очки для чтения сползли на кончик носа, и он неодобрительно посмотрел на Кэтрин поверх стекол. Из цифрового нутра его персонального компьютера донеслось отчетливое поскрипывание.
— Ни малейшего представления, — сказал Роджер.
Пятьдесят два года, седые волосы, за плечами — тридцать лет преднамеренно бездетной семейной жизни — судя по всему, он считал себя в полном праве не интересоваться подобной ерундой.
— С чего это ты вдруг?
Кэтрин пожала плечами — она уже позабыла, зачем ей это было нужно.
Халат сполз с ее голого плеча — увидев это, Роджер поднял бровь. В тот же самый миг она заметила, что Роджер в отличие от нее уже сменил пижаму на костюм и полностью привел себя в порядок. Набрасывая халат на плечо, она попыталась вспомнить, почему день для нее и для Роджера начался так неодинаково. Неужели они проснулись одновременно? И вообще спали ли они в одной кровати или же это была одна из тех ночей, когда она устраивалась на ночлег в спальне для гостей, прислушиваясь к приглушенному звуку cantus planus[6], доносившегося сквозь стену из его CD-проигрывателя, и ожидая наступления тишины? Она не помнила: дни перемешались в ее голове. Прошлая ночь казалась глубокой древностью.
Выдавив из себя улыбку, она обвела взглядом стол и не увидела нигде его любимой кружки.
— Чайник поставить? — предложила она.
Роджер словно фокусник извлек откуда-то свою кружку, наполненную кофе.
— Уже обедать пора, — сказал он.
* * *
Приняв решение вести себя как ни в чем не бывало, Роджер снял телефонную трубку и набрал номер Джулиана Хайнда.
Автоответчик Джулиана включился: характерный тенор хозяина пропел «У Вельзевула есть дьявол в запасе для меня… для меня… меня!»[7], демонстративно забираясь без особого напряжения в диапазон сопрано. Роджер машинально отвел трубку в сторону от уха, ожидая, когда пение закончится.
— Привет! — сказал певец. — С вами говорит Джулиан Хайнд. Если у вас есть дьявол в запасе для меня или что-нибудь еще в этом роде, оставьте сообщение после звукового сигнала.
Роджер оставил сообщение, зная, что Джулиан скорее всего сидит рядом с телефоном и слушает, склонив набок кудлатую голову.
Затем Роджер набрал номер Дагмар. Ждать, пока она ответит, пришлось долго, так что Роджер уже начал задумываться, не отправилась ли она без спроса куда-нибудь в горы лазить по скалам. Пора бы ей понять, что при нынешних обстоятельствах лучше с этим повременить!
— Да? — ответила она наконец, вложив в это короткое слово столько немецкого акцента, сколько могло в него поместиться.
— Привет, это Роджер, — сказал он.
— Какой Роджер? — даже по телефону все ее гласные звучали словно чистый звук трубы.
— Роджер Кураж.
— А, привет, — сказала Дагмар. Ее голос заглушали непонятные шорохи — судя по всему, она пыталась прижать трубку щекой к плечу. — Я просто только что разговаривала с другим Роджером, который пытался впарить мне горный комбинезон за миллион фунтов стерлингов. Ты не собираешься предлагать мне ничего в этом роде?