Сто дней, которые потрясли Галактику
Шрифт:
— Что смотришь?
— Так, ерунда, — ответила Женька.
Он пригляделся и улыбнулся.
— Бродишь по вейским сайтам?
Евгения смутилась и собралась выключить компьютер.
— Подожди, — шакрен удержал её за руку. Этого оказалось достаточно, чтобы Женю начало лихорадить. Она выдернула руку.
Он, словно не замечая её реакции, с улыбкой прочёл текст на экране и полюбовался на картинки.
— Обычное творчество вей.
За это время Женька несколько раз покраснела, побледнела, вспотела и
— Как это? — деревянным голосом уточнила она.
Сирил повернулся к ней.
— Веи обожают сочинять разные истории. По большей части — страшилки и любовные романы о самрай-шак. Но чаще, и то, и другое вместе. Готов поспорить, что этот рассказик закончится чем-то вроде: «он заманил её в тёмную пещеру, злодейски оплодотворил и погрузил в биосреду, где она пребывала до конца дней своих, пожираемая его потомством». Или ещё хуже: «Из неё вылезли десять уродливых монстров! И она умерла в страшных мучениях…».
— А разве не так? — вызывающе спросила Женька, надеясь заглушить рилис.
— Бред! — воскликнул он и рассмеялся.
— Тогда как на самом деле?
— На самом деле, Ева, Шакренион — цивилизованное общество. Охота на вей осталась в далёком прошлом. Жуткие пещеры давно забыты, и никто не овладевает веями обманным путём.
— Откуда же берутся подобные истории?
— Они для остроты ощущений, — усмехнулся Сирил. — Многие веи жаждут быть обманутыми и соблазнёнными. Это часть любовной игры. А самрай-шак и рады стараться. В них бурлит кровь диких предков и говорит вековой инстинкт. Но веи совсем не беззащитны, как кажется.
— Я уже ни в чём не уверена, — ответила Женя.
— Хочешь достоверной информации? Почитай лучше Дэниела Райла «Загадочный Шакренион» или Влада Григорьева «Ксенобиология и мы». Эти книги написаны землянами, поэтому там нет преувеличений.
— Поищу в справочнике.
Он снова уткнулся в экран.
— А мне даже интересно, чем всё это закончится.
Сирил пролистал в конец истории.
— Что ж, не так плохо. Кто бы мог подумать? Видно, писала романтичная вея. Бывает и хуже.
— Что?
— Вейская пропаганда, например. Начитаешься и будешь шарахаться от каждого шакрена.
— Зачем это, если у вас цивилизованное общество? — удивилась Женя.
— Затем, чтобы юные веи не отказывались от паргениума, сбегая из дома в поисках большого романтического чувства. Иначе, популяция чарим-вей резко снизится. Самрай-шак мирятся с пропагандой, потому что им так выгодно. И никто не трогает очень юных вей, не прошедших паргениум. За редким исключением… Но, у медали всегда две стороны. Есть и чарим-вей, нанятые самрай-шак, чтобы зазывать в города неопытных веечек.
— А где же тогда правда?
— Перед тобой. Просто разберись, чего хочешь ты.
— Ты — самрай-шак, — ответила Женя. — И сейчас под властью рилиса. Почему я должна тебе верить? Ты сам говорил…
Сирил вздохнул и выключил компьютер.
— Я хочу помочь тебе.
— Тем более уходи! Мне не нужна твоя помощь. Я справлюсь.
Женька не понимала, почему так злится на него. Она ведь не хочет злиться. Мечтает обнять и поцеловать. Сказать ему, как скучала и ждала встречи. Вместо этого она гневно смотрела на Сирила, пока он не признался:
— Ты права. Я не смог устоять, зная о твоём положении. Поскольку сам так хотел и сам к этому причастен. Мне жаль упускать возможность, раз уж так случилось. Очередной спериум наступит нескоро. Вот — настоящая правда. Такова моя природа. Но есть ещё кое-что… — он запнулся. — Ты дорога мне. И дело не в рилисе. Поэтому я хочу быть с тобой, прежде чем уйдёт самрай-шак. По-другому не получится. Я знаю.
Женька растерялась. Это что, шакренское признание в любви? Или ему просто необходима чарим-вей?
— Это у тебя не впервые? — от волнения брякнула она.
Сирил улыбнулся.
— Конечно. Я уже десять циклов самрай-шак. Первый раз был неудачным. Вея сбежала от меня, после поцелуя. Потом её позвал другой.
— Печально.
Он присел на кровать. Женя не отодвинулась.
— Зато приобрёл опыт и впредь не ошибался.
— У тебя есть дети?
— Двое замечательных сыновей.
— А где они сейчас?
— С моим отцом, как и полагается. Детей по обычаю воспитывают деды. Когда-нибудь и со мной это произойдёт. Репродуктивный период длится двадцать пять циклов или оборотов, по-нашему. Начинается он не ранее двадцати двух-двадцати трёх оборотов. У вей — после восемнадцати, а первый паргениум спустя два-три цикла.
Женька не знала этого. Но, собственно, и обижаться не имела права. Разве что на себя.
— Мы разные, Ева. Я не землянин. И не жди, что я буду вести себя подобно вашим мужчинам…
Евгения вздохнула.
— Верь или нет, но меня это сейчас не заботит…
Зачем она так сказала? Плохо соображала, находясь рядом с ним. Перед глазами мелькали картины: Сирил без рубашки, Сирил в ванне, Сирил…
Сирил не выдержал первым. Он наклонился и поцеловал её, запечатлев на губах вкус… спелой земляники.
— То, что надо, — удовлетворённо отметил шакрен.
— Что? — не поняла она, забыв рассердиться.
— Тот самый вкус, — пояснил он. — Это значит, что мы должны немедленно начать…
Сирил подался к ней и обхватил за талию, но Женька упёрлась ладонями ему в грудь.
— Погоди! Я ничего об этом не знаю. Хватит с меня сюрпризов. Вдруг я покроюсь колючками или обрасту шерстью.
Сирил рассмеялся.
— Не беспокойся. Процесс оплодотворения не отличается от земного… Только одним.