Сто фактов обо мне
Шрифт:
77. Хочу пойти на рок-концерт.
78. Не люблю слишком короткие юбки.
79. Раньше я хорошо рисовала, но потом потеряла талант, потому что не тренировалась.
80. Два года ходила на спортивное ориентирование и скалолазание.
81. Сейчас подтягиваюсь пять раз, а в 7-м классе могла десять.
82. До 8 лет верила в Деда Мороза.
83. Люблю слушать интересные истории.
84. Не люблю оливки, маринованные огурцы и квашеную капусту.
85. Я не фотогенична.
86. Не ем арбузы.
87. Боюсь всех членистоногих и пресмыкающихся, кроме класса
88. Любимые цвета: желтый, зеленый, голубой и лиловый.
89. Я смеюсь до слёз.
90. Если я ржу, то все ржут надо мной, а я бьюсь в конвульсиях.
91. Сплю с открытой форточкой.
92. Мне нравится гулять ночью.
93. Любимые города Москва и Прага.
94. Лондон – отвратительное место.
95. В 4 года мне подарили большого игрушечного слона, а я его испугалась.
96. В будущем я хочу 2–3 детей.
97. Я самый не уверенный в себе человек.
98. В ЦРУ меня не возьмут.
Вот, я же говорил! Маленькая Че тоже не дотянула до цифры 100. Наверное, что-то самое главное утаила.
37. Я МЕЧТАЮ СВАРИТЬ ШОЛЁМКУ
У моего отца есть тетрадь, он иногда в нее записывает кулинарные рецепты. Зачем он это делает, не знаю, бзик такой у отца.
Пару месяцев назад я обнаружил в отцовой тетради новую запись. Вот она.
«РЕЦЕПТ ШОЛЁМКИ (ЗАПИСАНО СО СЛОВ БЫВАЛЫХ)
Вода, картошка, лук, морковь, зеленые соленые помидоры (или огурцы как заменитель), укроп, соль, мясо (если нет дичи, а, как правило, ее нет), немного рыбы, лавровый лист, петрушка, если есть – колбаса, перец, неплохо немного крупы пшенной или какая есть, и так все остальное, что есть под рукой, и варить на костре до готовности.
Все из расчета на 2–3 дня и по количеству охотников.
Сначала, пока есть бульон, употреблять как первое, потом как второе и пока не кончится охота или не покажется дно котла».
Прочитав этот рецепт, я задохнулся от догадки: неужели мой отец – охотник? Тогда почему никогда об этом не рассказывал? Где его ружье? Где охотничьи высокие сапоги, котелок и все такое для охоты?
Я пошел бы с отцом на охоту. Это же класс!
Наверное, была бы осень, сырая дорога, поля с пожухлой травой, воздух не как в городе, а настоящий, от его чистоты голова болит. И мы идем с отцом куда-то далеко-далеко, у нас – ружье, в рюкзаках – все, что нужно для шолёмки, и отец в дороге рассказывает мне что-нибудь интересное про жизнь.
Я хотел спросить отца про шолёмку и охоту, но не стал. Опять он будет строить меня, ругать, что я рыскаю по квартире, как ищейка, лезу в его вещи. На фиг мне нужно все это выслушивать?
38. КОСТЯН
Костян ничего не узнал про мою маму. Сначала я хотел даже заплакать, но взял себя в руки.
Все же Костян – нормальный мужик. Он всегда со мной разговаривает, он в курсе, что в моей жизни есть тайна – исчезновение мамы с концами. О маме мы говорим редко. Но Костян не забывает эту тему. Он сначала хотел, чтобы я сам начал действовать.
В тот вечер Костян подвез меня в подъезду после очередной слежки. Я посмотрел на темные окна своей квартиры и вздохнул.
– Что, неохота домой сейчас? – спросил Костян. – Скучно одному?
– Я всегда один, – ответил я. – Привык.
– Слушай… я все помню, не забыл… Ты бы с родных-близких начал расспросы… – посоветовал Костян.
– Пытался, – ответил я.
– Что дед с бабкой говорят?
– Дед молчит, а бабка, когда припираю, дает заяву: «Забудь про это. Многие живут сиротами. Мы у тебя есть». Потом обнимает меня, плачет.
– Хрень какая-то, – задумчиво заметил Костяк – Что они, не в курсах, где их дочь на самом деле?
– В том-то и дело, их сын – отец, а моя мать – не дочь. Нет, наверное, чья-то дочь, но не их. Я с той, маминой стороны ни деда, ни бабки не знаю.
Я искоса смотрел на Костяна. Он положил руки на руль, молчал и следил, как по тротуару идет пенсионерка с белой болонкой. Болонка и пенсионерка были одинаковой формы, как бочонки.
– Ты ни это… – сказал наконец Костян. – Не переживай. Будем работать, будем искать. Ок?
– Ок, – доверчиво откликнулся я.
– Молоток! Я же тебе обещал! Что у нас, не детективное агентство? Если мы твою мать не найдем, то кто мы такие?
Я не стал отвечать на этот вопрос. Костян посмотрел на меня.
– Валер, что-то ты мне не нравишься. Сдулся ты как-то, побледнел, – сказал озабоченно Костян.
– Ничего. Я когда про маму вспоминаю, всегда сам не свой.
– Ты, это… работай давай на нас. Ты действуешь – мы платим. Когда работаешь, забываешься… А маму найду прямо на днях! В понедельник следующий! Заметано?
– Заметано, – сказал я.
Костян с неземным каким-то пафосом продолжил:
– ФИО знаем, день рождения знаем, где тебя родила – тоже не секрет. Что еще нужно?
Я пожал плечами. Я-то откуда знаю, какие факты нужны для того, чтобы найти человека, который пропал много лет назад?
В тот вечер я шел домой окрыленный. Плевать на отца, на его молчание и невнятные обещания про посещение маминой могилы! Плевать на бабушку и на ее «забудь»! Дед вообще партизан на допросе. Я видел в кино этих партизан времен Второй мировой – спина прямая, губы стиснуты, взгляд пустой: мол, ничего не знаю, не вижу, не скажу.