Сто кошек
Шрифт:
Лешка подбежал к окну. Да, мерс стоял. Ленты, букеты какие-то и… и да, медвежата. Белые.
Лешка не мог пошевелиться. Хотя, чего это он? Обычная свадьба в Иркином подъезде. У них там много девчонок живет. Татьяна, например… Нет, Татьяне уже сорок восемь лет, куда ей медвежата. Но… светленькая такая девчушка, из новеньких приезжих…
Сомнения развеялись, когда из подъезда вышла Ирка в белом облаке фаты, а за руку ее вел невысокий чернявенький парень.
Надо было выскочить, кричать, не пускать… Но ноги будто окаменели. Нет, не ноги, Лешка сам будто превратился в монумент. Он не
– Ты меня не слышишь? – выдернул его из воспоминаний голос незнакомки.
– Слышу… – поморщился Лешка. – Ты же про это… про беду спрашивала. Про огонь еще… Короче, что сказать… Долги, потом опять долги, а потом любимая девушка, да считай, жена…так вот она вышла сегодня замуж. Не за меня.
– Я о другом спрашивала, но… Мне кажется, у тебя поправимая беда.
– Ой, вот не надо, а? – вскинулся Лешка. – Все я знаю! «Еще встретишь, долги отдашь, все будет тип-топ!» Слышал уже! Просто противно! Был друг, теперь нет друга – из-за денег. Была Ирка, нет Ирки – из-за денег! Везде деньги! Деньги! Деньги! С деньгами ты Бог! А без них…
– Если бы… – тяжело вздохнула незнакомка. – Если бы я с деньгами была Богом…
– Ага, еще скажи, что не все покупается за деньги! Не надо гнать, а? ладно долги, но вот у меня треки классные. Все слушают, головой качают, а без денег – сиди и не шурши, ясно?! Гасят все треки…
– А треки – это что?
– Это песни рэповские. Если б мне деньги, так я бы…
Лешкин пыл охладил телефонный звонок. Тот глянул на него и резко отбросил в сторону.
– Вот! Вот и еще… нуждающийся в деньгах! Друг… который раньше был. Машину я его грохнул, теперь долги просит. Убить грозится, представляешь? Говорит, специальных людей найму. Не, ну здорово, да? А чего? Ну и на фига жить в таком продажном мире?! Ждать, когда грохнут? Так ведь они ж не щедяще убивать-то будут, а с особым смаком!
– Ну да… Лучше б щедяще убили, конечно, – то ли ерничала, то ли всерьез ответила женщина. – Поправь мне воротник сзади. Задрался. Кстати, ты на моей дубленке сидишь, слезай.
Глава 2
Машина остановилась у большого серого здания. Здание оказалось детской больницей.
– Пойдем, – взяла его за руку женщина. – Кстати, меня Еленой зовут. Ну, чего стал? Испугался?
– Надеюсь, больница не психическая? – покосился на нее Лешка. – На всякий случай, предупреждаю, я вышел из детского возраста. Меня сюда лечить не возьмут.
– Замечательно! – усмехнулась Елена. – Твое совершеннолетие очень важно.
Она вела его по больнице, а навстречу им попадались лысенькие мальчики, девочки в платочках и без платков, дети с какими-то трубочками, с марлевыми повязками на ртах. Лешке стало не по себе, а Елена только улыбалась детям и то и дело с кем-то здоровалась.
Они вошли в палату.
У окна, разложив на подоконнике альбомы для рисования, сидела девочка лет пяти, без волос, с кокетливым бантиком, повязанным через подбородок, и сосредоточенно выводила какой-то рисунок.
– Ариша, привет, – каким-то необыкновенно мягким голосом поздоровалась с девочкой Елена. – Ну, как ты, детка? Соскучилась? А я тебе гостя привела, знакомься.
Девочка повернула голову к Лешке и улыбнулась.
– Здрассьте, – осипшим голосом поздоровался Лешка. – Меня Лешкой зовут. Кхм…Алексей Свиридов. Это по паспорту.
Он вдруг понял все. В одно мгновение понял, почему эта маленькая девочка здесь, почему не было волос, почему ему встречались такие же дети по всей больнице. Не понял только одного – зачем он здесь?
– Леша, садись, – суетилась Елена. – Ариша, ну чего же ты? Развлекай гостя.
– Мам, а можно показать Алексею Свиридову наши фотографии? – спрыгнула со своего стула Ариша и уже тащила к гостю большой альбом. – У меня там косички. Мне мама сама заплетала, да, мам? А теперь у меня нет…Но мама сказала, что они опять отрастут.
– Конечно, отрастут, – бубнил Лешка. – А чего им сделается. Это же косички, растут себе и … и растут.
Лешка листал альбом и, как будто заходил в чужой дом. Вот радостная девочка смеется на руках у совсем молоденькой Елены, девочка, конечно же, Ариша. Только с косичками. Косички тощенькие, как мышиные хвостики, смешные, но Лешке почему-то совсем не было смешно. К горлу подкатил предательский ком, какой уж тут смех.
А девочка листала и листала страницы. Вот она на утреннике, вот она купается…
– Мам! Ты не убрала эту фотографию, я ж тебе говорила! Я же там голенькая! – вознегодовала вдруг юная леди, закрывая тонкими ладошками фотографию.
– А это мой папа, – гордо показала Ариша на мужчину в милицейской форме. – Он всехний защитник. У него медаль есть, да же, мам?
Елена качнула головой.
– А это наша бабушка, – уже звенел голосок девочки над другим фото. – Это она с кошкой Пусей. Пуся такая смешная! Мурчит, а на собак спинку ка-а-ак выгнет, ка-а-а-ак зашипит. Я, когда вырасту, у меня будет домик и много кошек. Сто! Я уже и рисунок нарисовала. Сейчас…
Девочка подошла к альбомам на подоконнике и вытянула лист. На листе был нарисован кривоватый домик и много животных, предположительно, кошек.
– Это я вам дарю, Алексей Свиридов, – торжественно произнесла девочка и покраснела.
Лешка взял листок, но никак не мог придумать, куда его сунуть. Да и сворачивать, наверное, нельзя.
– Надо же, вертел он в руках подарок. – А куда столько кошек-то? Сто? Зачем столько много?
– Сначала их мало будет, но потом ведь котята, – рассуждала Ариша. – Они же кошкины ребенки. Нельзя же их от мамов.
С каждой минутой Лешке было сложнее находиться с этой девочкой рядом. А уж на Елену он и вовсе боялся смотреть.
Только что он стоял на детской горке, размахивая зажигалкой, тыча всем в глаза свою беду, не соображая даже, каким может быть настоящее горе. Эта девочка…Ариша… у нее нет долгов, ее не предавал любимый человек, и она не хочет уходить в тот, другой мир. Но кто ж ее спрашивает. Так случилось. А он… может жить, но только что, так позорно торчал там на этой горке. Твою ж мать, хоть провалиться от стыда.