Сто миллиардов солнц
Шрифт:
Красная корочка, орел и чип с двузначным серийным номером. Личный порученец Верховного Главнокомандующего Борис Сергеевич Мельников, покойный академик и якобы автор «открытия века», по которому до сих пор льет крокодиловые слезы «научное сообщество».
— Однако, — пробормотал Сергей, решительно протягивая руку. — Удивили вы меня, Борис Сергеевич. Долго жить будете. Но зато теперь я понимаю, почему такая секретность.
— Пока не понимаете, — загадочно ответил академик и тепло пожал руку конструктора. — Если позволите, я навешу на вашу защиту еще и свою. Мне рисковать нельзя.
Он произвел какие-то быстрые манипуляции с небольшим планшетом и снял с плеч небольшой рюкзачок, который Сергей как-то сразу и не заметил.
— Готово, — сказал академик и с облегчением присел в кресло. — Давайте я кратко скажу, чем я занимаюсь. Я действительно возглавляю научную «группу прорыва», и обычно сижу далеко от глаз и сам ни с кем не встречаюсь. Но в вашем случае я во второй раз за короткое время вылез на свет и устроил эту встречу, потому что мне нужно лично узнать того, кто воплощает наши задумки.
— Мы их только используем, — развел руками Сергей, чувствуя легкое раздражение от того, что тайной с ним никто не поделился. — Я до сих пор не знаю, кто поставляет нам двигатели. И как они работают…
— Это не так важно, — прервал его Мельников. — Формулы вам пока никто не скажет. Гораздо важнее знать не их, а принципиальные вещи, доступные новой технике. Вы получили неплохо проработанные электронные чертежи «Спирали» и сумели меньше чем за полтора года довести дело до полетов. Вам же не помешало незнание принципа?
— Помешало, — усмехнулся Кораблев. — Приходилось все время напоминать себе, что не сплю, и мне все это не снится.
— Прекрасно, — кивнул в ответ Мельников. — Пытливый ум не остановится перед неизвестностью. Я сейчас не пытаюсь вам льстить, не хмурьтесь, это от души. Вам придется закладывать в новые машины очень много непривычных концепций, и я хочу, чтобы вы были к этому готовы. И «Спираль» в следующей итерации изменится довольно сильно.
— Да, следующие корпуса мы строим по измененному проекту, — согласился конструктор. — Долой ТРД и их обвес, другое крыло, другая центровка. А начинка…
— Я знаю, — усмехнулся Мельников. — Эти чертежи тоже моя группа готовит. Мы полностью избавляемся не только от ТРД, но и от «вонючки» в системе ориентации, остаются только новые движки. Все схемы давно посчитаны, продуты и утверждены, что сэкономит вам месяцы и годы труда. «Ступу» мы сразу делаем по такому проекту, потому что теперь факт наличия новых технологий уже не скрывается.
Кажется, подозрительный конструктор так и не мог заметить никакой фальши в глазах и голосе академика. А если разговор получается равный и честный, то можно копнуть немного глубже.
— Так зачем вы решили мне открыться? — осторожно спросил Кораблев. — Я, грешным делом, ждал в гости какого-нибудь дуболома с большими полномочиями, и даже настроился на скандал…
— С полномочиями вы угадали! — негромко, но от души расхохотался академик. — А дуболомов, извините, не держим, и водку с ними не пьянствуем. Итак, о нашем деле. Понимаю ваше желание скандалить, особенно прошлой зимой, в феврале, когда у вас без объяснения причин забрали группу специалистов. Правда, их потом вернули, но вам полгода пришлось выкручиваться, так?
— Как вспомню, так вздрогну, — помрачнел Кораблев, неосознанно повышая голос. — Неужели трудно было объяснить, зачем у меня забрали лучших людей? Да еще и запугали их подписками так, что они до сих пор делают страшные глаза и отворачиваются!
— Это и сейчас трудно объяснить, — спокойно ответил академик, наслышанный о простых манерах Главного. — А тогда, в начале года, и подавно. Но поверьте, причина была, а график по «Спиралям» нужно было выполнять. Все остальное на тот момент было не таким срочным, поэтому обошлись малой кровью. Но сейчас вам придется взять на себя еще одну тему.
— Это хорошо, — повеселел Главный. — Но «Спираль» я никому не отдам, хоть увольняйте. На самотек я ее пустить не могу. Несмотря на ваши проработки, у нас тысяча триста изменений в конструкции «В», девять новых материалов, а система управления…
— Я знаю, — мирно и терпеливо продолжил свою линию академик. — И поверьте, никто лучше вас эту работу не сделает. Но второе направление придется слегка разгрузить.
Мало кто осмелился бы вот так запросто сказать в лицо Кораблеву, что тому придется отдать какую-то тему в чужие руки, но Мельников не зря на таких переговорах собаку съел. И он прекрасно знает слабую сторону конструктора, способную предотвратить любой конфликт. Жажда новой работы, желательно на переднем крае науки!
— По «Ступе» мой зам Иванов прекрасно справится, — задумался Главный, в уме перебирая подробности крайнего совещания. — Там не будет таких резких изменений, и серия больше.
— И ваш второй зам, Лемешев, — напомнил академик, точно зная, что решение уже принято. — В его руки переходит вся программа «приложений» по «Спиралям». Ну, всякие манипуляторы, модули, стыковочные адаптеры и другой «обвес». Все-таки это не передний край.
— Сейчас все передний край! — слегка вспылил Главный, но его вспышка, к счастью, больше источает энтузиазм, нежели недовольство. — Я уже говорил, что мы всем КБ постоянно щиплем друг друга, чтобы проснуться? Мы раньше и представить не могли такой избыточной энергетики! Как это влияет на надежность, вы сами понимаете! Нам не приходится делать исполнительные механизмы из бумаги, чтобы не дай боже лишний грамм и лишний ватт! Теперь у нас получается основательная, надежная конструкция, способная прослужить десятки лет!
— Я знаю, — понимающе улыбнувшись, снова кивнул академик. — Как я уже сказал, все расчеты проходят через нас.
— Но самое главное не это! — продолжил Кораблев, словно не слыша собеседника. — «Спираль», несмотря на огромный «запас хода», годится для околоземных полетов. «Ступа» подарит нам Луну и, в какой-то степени, Марс, ведь подолгу летать в ней тесновато, и для Марса она годится только для разведывательных полетов. Так?
Мельников молча кивнул, довольный тем, что увлекшийся конструктор не совсем потерял связь с «аудиторией».