Сто причин, чтоб уйти, и одна, чтоб остаться
Шрифт:
– Ты чего? – решил поинтересоваться Платон причинами ее смущения.
– В каком смысле? – девушка вновь отводила взгляд
– Ты вся как на иголках. Я понимаю, травмы не доставляют большого комфорта, но твой дискомфорт больше психологического характера.
– Мне просто неловко – тихо проговорила девушки и опустила глаза на свои колени.
– От чего?
– Ты остановился и помог мне, просидел полночи в больнице со мной, а теперь ещё домой отвозишь. Это очень неудобно… – девушка замялась и замолчала, не окончив фразу до конца.
– Брось, все равно у меня не было особо планов на эту ночь, а так день рождения прошёл не зря – усмехнулся Платон, и попытался перевести все в шутку, чтоб девушку
– У тебя день рождения? Сегодня? – у девушки широко открылись глаза, и Платон впервые отметил, что они у неё очень выразительные
– Он был вчера – Платон посмотрел на часы, которые показывали два часа ночи.
– С прошедшим тебя – скромно проговорила Афина и улыбнулась – кстати, ты хоть имя своё назовёшь?
– А, точно – Платон слегка улыбнулся и протянул руку – Платон
– Афина – девушка дернула правой рукой с гипсом, но потом протянула левую руку – но ты уже это знал.
– Да, Романова Афина Юрьевна – Платон слегка ухмыльнулся – и откуда такое странное имя?
– Мама преподаёт историю в университете, поэтому решила поглумиться над дочерью – девушка закатила глаза – но странно слышать такой вопрос от парня по имени Платон. Тебя назвали в честь великого древнегреческого философа?
– Кого? – Платон засмеялся. Парень и забыл, как звучит собственный смех, но сейчас, как будто все мысли ушли в сторону, и хотелось просто сидеть и вести себя по нормальному – первый раз слышу.
– Как? – на лице Афины отразился ужас – как можно не знать Платона?!
– Вот так, я точно не из числа тех, кто интересуется историей.
– А зря, история дана нам, чтоб не совершать ошибки прошлого в будущем.
– Сразу видно профессорская дочка. Небось, ещё и учишься на отлично.
– Почти, у меня четверка по немецкому языку. Он мне даётся сложно – обижено проговорила Афина.
– Какая трагедия – с сарказмом заметил Платон и покосился на Афину
– Вот только давай без сарказма, хорошо?
– Хорошо. Говори куда ехать – Платон завёл мотор и медленно выехал с парковки медицинского центра. Всю дорогу он, молча, посматривал на девушку, сидящую рядом. Ее лицо, худое и хмурое, было ещё бледнее в свете ночных фонарей. Глаза все также были опущены вниз, так, что ресницы сильно выделялись на фоне салона автомобиля. Парень смотрел на эту измученную девушку и думал, если бы он лишил ее жизни, смог бы он жить с этим грузом вины дальше.
Глава 4
Платон вернулся домой, когда на часах было четыре часа утра. На столе в гостиной стоял торт со свечками и цифрами 21, а рядом лежала записка «не дождался тебя ночью и уехал к Веронике, надеюсь, ты хорошо провёл праздник». Платон устало закатил глаза, но спрятал торт в холодильник и поднялся на второй этаж. Приняв душ, он вернулся в свою комнату, и устало упал на кровать. После событий ночи усталость одолевала парня, и ему хотелось просто закрыть глаза и проспать без снов как минимум сутки. Страх перед ночными кошмарами сейчас был не так силён, поэтому Платон включил кондиционер и, накрывшись с головой пледом, заснул. Вновь картины прошлого встали перед глазами, на этот раз это были воспоминания о похоронах родителей, о толпах плачущих людей на кладбище и в доме, и вечные слова соболезнований, которые Саша и Платон ещё месяц слушали от всех вокруг. Затем картина сменилась на период после похорон, а конкретно на тот момент, когда он с братом зашёл в пустой и холодный дом, и понял, что теперь тут всегда будет так. Пустота и тьма как будто окутала дом, словно густая смола, от которой теперь не избавиться. На тот момент Саша жил один на своей квартире, но с того дня он вернулся в дом родителей и больше не уходил отсюда. После этого началась затяжная депрессия. Сашу стали одолевать юристы и нотариус по поводу правопреемства имущества и бизнеса отца. Согласно завещанию, все имущество было поделено поровну между братьями, в том числе и компания отца. Саша просил Платона помочь ему с делами, поскольку это и его дело тоже, но парень все отрицал и сказал, что подпишет отказа от всего, лишь бы его оставили в покое. Саша не стал перечить брату и спорить с ним, он тогда, молча, оставил его в покое, сказав только, что будет ждать, пока Платон будет готов. Уже три года Платон игнорировал все вопросы семейного бизнеса, а Саша довольно успешно организовал работу компании, даже не смотря на все возникающие трудности перед ним. В этом и была кардинальная разница между братьями, Саша был оптимист, не умеющий бросать дела и сдаваться, он всегда доводил все до конца и добивался своих целей, чего бы это ему не стоило. Платон же был морально слабее, и часто не мог справиться с эмоциональной подавленностью. Парень даже ребёнком, всегда долго отходил от стрессов и мог неделями молчать, если расстраивался. Такой удар как смерть родителей обоих братьев подкосил и вывел из равновесия, но старший брат взял себя в руки, а младший так и не смог справиться с горем.
Платон вновь проснулся в холодном поту и с сухостью в горле. С волос стекали капли пота, а лицо горело, как под палящим солнцем. Пройдя в ванную комнату, Платон умылся холодной водой, когда услышал, как входная дверь дома хлопнула. Саша пришёл домой пьяный и, пошатываясь, пытался подняться по лестнице на верхний этаж. Увидев не трезвого брата, Платон тут же подорвался к нему и взял его под руку.
– Что с тобой? – с недовольным лицом спросила Платон – ты уже очень давно не пил.
– Был повод – заплетающимся голосом отвечал Саша и улыбнулся кривой улыбкой
– И какой же?
– Как же, день рождения моего младшего братишки – Саша попробовал поднять руку и взъерошить Платону волосы, но парень с легкостью увернулся от руки брата.
– Давай без этого. Мой день рождения тут не причем – Платон осуждающе смотрел на брата – он был каждый год, в течение двадцати одного года, но ты ни разу не напился. Что сейчас изменилось?
– Ни чего, мои желания изменились – Саша еле стоял на ногах и Платон, открыв дверь его спальни, занёс брата внутрь и положил на кровать. Саша раскинулся в форме морской звезды и затуманенными глазами смотрел в потолок – ты когда-нибудь любил?
– Чего? Нет, конечно, будто ты не знаешь – Платон говорил это с лёгкими раздражением – к чему эти дурацкие вопросы?
– Вероника беременна, и не от меня – со вздохом отчаянья сказал Саша, продолжая смотреть в потолок.
– Вот как. Тебе надо радоваться, что не от тебя – Платон попытался поддержать брата своеобразной шуткой, но заметив его беспристрастный и пустой взгляд, тут же замолчал.
– Знаешь, на секунду я подумал, что я отец ребёнка, и теперь моя жизнь изменится. Я женюсь на Веронике, будем воспитывать мелкого и жить как все нормальные люди – Саша вновь тяжело вздохнул, и Платон понял, что брат расстроен новостью.
– Ты же всегда говорил, что Вероника это хороший секс и не более.
– Мне так действительно казалось, но сегодня, когда она мне сказала, что беременна и выходит замуж за отца ребёнка, я понял, что это было что-то большее.
– Может в тебе сыграло мужеское самолюбие? Баба вроде как тебе нравилась, а тут оказывается, что она не только с тобой спит, но ещё с несколькими парнями. Теперь она выходит за одного из них замуж и будет себе жить спокойно, как примерная жена, хотя ты знаешь, что она далеко не примерная – Платон говорил это спокойно и с дикцией любого психолога, который пытается донести умную мысль до своего пациента.