Сто шагов назад Часть 3. Обратная сторона Земли
Шрифт:
Вот возьмет он завтра да и отправиться на работу, как ни в чем не бывало. Или, еще лучше, махнуть куда-нибудь на машине! Накупить продуктов, взять удочки, палатку и на природу-матушку. А там, у водички, глядишь и мысли в голове появятся дельные. "Мне нужен отпуск", - проскрипел он себе под нос голосом робота-терминатора.
Ноги сами собой несли его к дому - давно изученным, привычным маршрутом. Топ, топ, топ... Он и двигался-то сейчас уже почти как автомат, как робот, и каждый шаг гулким эхом начинал отдаваться во всем его теле. В голове его теперь мелькали даже уже не мысли - так, какие-то обрывки, клочки мыслей. Почему-то - быть может потому, что раньше они часто вместе ходили
Мир вокруг него неожиданно начал раздваиваться и ломаться, в один момент ему даже показалось, что он попросту пьян, как это говорят - "в дымину". А все это мельтешение вокруг него - лишь причудливо искаженная алкоголем реальность. Вот придет он сейчас домой бухнется в кровать и...
– Серега! Здорово! Ты смотри, идет он себе и ничего вокруг не замечает! Ты откуда это такую поздноту? И пешком, на тебя не похоже... Прям, как зомби топаешь! Ты не бухнул ли, часом, а?
Мутный мир вокруг него вздрогнул и снова приобрел свои нормальные очертания. Он даже был готов поклясться, что слышал тихий хлопок, с которым мир собрался воедино из тех плывущих, струящихся слоев, что окружали его, и встал наконец на место. Исчезла, спала с его глаз отвратительная болотная муть, да и в голове мгновенно прояснилось.
И тогда он разглядел перед собой в бледно-сиреневом, ртутном свете уличных фонарей, окликнувшего его человека. Им оказался Димка, его сосед по дому, живший в том же подъезде что и он сам, но тремя этажами выше.
Не так давно, но все равно - теперь уже в прошлой его жизни - они еще периодически хаживали друг к другу в гости, что называется "по-соседски, на рюмку чаю". Был его сосед мужиком домовитым, рукастым. Сколько он его помнил, Дима вечно что-то делал у себя дома или копался в своем гараже. А ко всему прочему был он и отменным балагуром, поэтому всегда находилась у них подходящая тема для разговора, хотя в конечном итоге все их разговоры непременно сводились к работе, машинам-гаражам, ремонту и, как это водится у большинства мужчин, к женщинам - когда позволяла обстановка. Правда в роли рассказчика в этом случае выступал в основном Дима, по его собственной оценке ходоком он был еще тем...
А потом, когда все у него случилось, когда вся жизнь его пошла наперекосяк, их встречи постепенно прекратились. Вроде бы произошло это само собой, но именно он и был негласным инициатором этого. Он понимал тогда, что слишком замыкается, отсекает от себя некий круг знакомых, которые вольно или невольно напоминали ему о прошлом, но не мог по-другому. Была бы на то его воля и возможность - он вообще переписал всю свою жизнь. По-новому. И многому в той, новой его жизни, места бы не нашлось, так ему тогда казалось по крайней мере. И как знать - может быть и Диме тоже в ней места не нашлось бы...
А сейчас он был почти благодарен своему соседу за то, что тот, случайно оказавшись в такое позднее время на улице, заметил его и своим окриком выдернул из этой страшной, непонятной жути, в которую вдруг начало его затягивать.
– А-а! Привет, Дим. Сто лет... Извини. И правда - не заметил, вот иду себе домой, задумался. А ты сам-то откуда заполночь топаешь? Смотри, Наталья тебе перышки-то повыщиплет...
– Да ладно, скажешь тоже! Я к знакомым ходил, здесь недалеко живут. Помочь просили. Там мужик все больше головой работает,
– Понятно. Не трубы ли чистил, часом? Хозяйке, а?
– он подмигнул соседу, постаравшись вложить в подмигивание подобающую намёку долю похабности, и почувствовав легкий запах спиртного, причем явно благородных сортов, добавил, - А ты хорошо сходил, я вижу. Отблагодарили? Чую я, кажется это был коньячок?
– Ну и нос у тебя, Серега! Просто профессионал! Да уж, отблагодарили... Чисто символически, он-то в общем не боец... и по этой части тоже. Но вот засиделись все равно, заболтались. А тебя что-то и не видно последнее время. Куда пропал-то?
– он выразительным жестом поскреб у себя под подбородком.
– Ведь действительно сто лет не встречались!
– Да все по-разному, Дим. Но в основном, конечно, работа, будь она трижды неладна! Что я говорю - ты сам знаешь.
– Ну да. Моя, вон, тоже все нудит - мол, другие и на двух работах успевают. Кто это - другие? На каких двух? Да тут на одной-то так наломаешься, уже ни на что и смотреть не хочется! Прямо по Высоцкому получается: "Ну и меня, конечно, Зин все время тянет..." А с двумя работами при такой жизни и вовсе загнешься, на хрен. А куда это годиться, если тянуть перестанет?
– Это уж точно.
– Слушай, Серега! А ведь это натурально судьба, что я тебя сейчас встретил! Моя-то позавчера умотала на неделю к своей матери в деревню, да и младшая наша с июня там. А Сашка со своими приятелями в турпоход поехал. Нет, ты понял - это у них теперь опять мода такая пошла - девок на природе жарить, под пивко и шашлычок. Клубы компьютерные, говорит, не катят, надоели уже до чертиков. Студенческая романтика, блин, пикник! Уже не в первый раз ездит, видать понравилось - на природе-то.
– Он довольно хохотнул, возможно вспомнив свои собственные похождения в том возрасте и углядев в этом явную "преемственность поколений".
– А что - и правильно, дело-то молодое. Пусть погуляет пока, раз есть возможность, потом-то не до этого будет, - мысли его опять ухнули в темный колодец горьких воспоминаний и он непроизвольно дернул в темноте желваками.
Рассказы знакомых про дела собственных детей, с тех пор, как погиб его собственный сын, вызывали в нем глухую боль и тоску. Подобную тоску, наверно, вызвал бы рассказ молодого, здорового и полного сил человека про прелести пробежки по парку тихим, солнечным летним утром, у инвалида, потерявшего в результате нелепой, дурацкой аварии ноги и прикованного теперь навечно к креслу-каталке. Рассказ этот в большинстве случаев был бы, как минимум, вызывающе нетактичным, и несомненно заслуживал осуждения. А вот на такие, вполне естественные, житейские новости, сообщенные между делом его приятелем, и обижаться-то вроде бы глупо. Хотя, если вдуматься, разница-то не велика.
И впрямь - что ж, теперь не говорить про это? А про что тогда, про погоду? Жизнь-то вокруг ведь не остановилась! Он прекрасно это понимал, да только так и не смог до сих пор ничего с собою поделать, это было сильнее его, он даже и предположить не мог насколько ЭТО может оказаться сильнее его!
Поэтому ему только одно теперь и оставалось - играть в темноте желваками для собственной острастки. Кто знает, может быть именно поэтому и сошли постепенно на нет некоторые из его прошлых знакомств? Глупо это было, он это прекрасно понимал - конечно, очень глупо. Но что мог он с собою поделать?... А большинство из тех, кто в итоге попал в этот "запретный на общение" список, даже и не поняли почему это произошло.