Сто страшных историй
Шрифт:
Ну, храм, ну ручей. Чем мне это поможет?
Я в третий раз глянул на могилу. Постоял, пытаясь поймать за хвост ускользающую мысль. Не поймал.
– Я увидел все, что хотел. Возвращаемся.
Вертлявая мысль, едва я перестал ее ловить, сама явилась ко мне, когда мы вернулись к воротам кладбища.
Табличка с посмертным именем. Таблички на могиле не было. Точно, не было. Почему? Спросить у Асами? Без толку. Она не знает ответа, а если и знает, не скажет.
– Мерзавец!
Ухватив тщедушного перерожденца за грудки, я с маху приложил его спиной об забор. В заборе что-то жалобно хрустнуло. Или это в спине? В спине – даже лучше.
– Когда тебя утопили?! Отвечай!
Разносчик поперхнулся: когда я на него набросился, он, как обычно, что-то жевал. Глаза Мэмору вылезли из орбит, лицо обрело цвет панциря вареного краба. Перерожденец отчаянно закашлялся – сотрясаясь всем телом, перхая горлом, отплевываясь. Я поспешил отстраниться – для общего блага. Если он меня заплюет, я ему, паршивцу, все кости переломаю!
Расторговался Мэмору раньше обычного: когда мы вернулись с кладбища, он был уже во дворе, проверял коптильню. Едва я увидел его, как у меня от голода живот свело и кишки узлами завязались. Сейчас бы кожаную подошву съел! Может, у этого прохвоста еще остался тофу?..
Теперь понятно, почему он так быстро управился. Если и с другими людьми рядом с Мэмору происходит то же самое – это настоящий дар будды для разносчика! Кто его ни увидит – бегом бежит, еду покупает! Полкорзины, не меньше. В три-четыре двора зашел, пару прохожих встретил – вот и с барышом.
Это ж какой талант полезный, а?!
Завидев входящую во двор жену, Мэмору вознамерился устроить ей выволочку: где это она бродит в отсутствие мужа?! Но в итоге без промедления огреб сам.
– …Нед-да…
– Что?
– Неда-кха…
– Отвечай!
– Неда-кха-кха… Недавно!
Мне отчаянно захотелось вмазать жалкому лжецу кулаком по физиономии. Так, чтобы нос хрустнул. Чтобы кровь… Так захотелось, что даже голод отступил. Не знаю, как я сдержался. Может быть, вовремя вспомнил: в этом тщедушном, но все-таки мужском теле – женщина.
Старуха. Мать.
Бить слабую женщину?
Мои глаза все сказали ему – ей! – ясней ясного.
– Месяц! Месяц назад!
– И это по-твоему недавно?!
– Простите, виновата! Месяц, как этот негодяй меня утопил!
– И месяц ты скрывал… скрывала фуккацу?!!
– Простите, умоляю! Старая я, глупая. Испугалась, растерялась. Думала сперва – обойдется. Ну, вроде как я – Мэмору, поганец этот. А потом не смогла. Уразумела: все одно себя выдам. Да и неправильно это! Не по закону. Верно я говорю? Не по закону, да! Вот я и пришла… Чтоб все по закону, чтобы грамота… А когда, как давно – забыла сказать. Старая я, дряхлая, память дырявая… Вы уж простите меня, дуру окаянную…
Забыла она, как же. О законе вспомнила, вот прямо сейчас! Вот про «все одно себя выдам» – это, похоже, правда.
– Тебе известно, что за сокрытие фуккацу положено наказание?
Молчит, в землю смотрит.
– Суровое наказание! Чтобы другим неповадно было.
Сгорбился, лицо прячет. На лице – страх, ужас. Не спрячешь, я все вижу.
Пожалуй, достаточно.
– Явишься завтра к Часу Лошади в управу Карпа-и-Дракона. Решу, что с тобой делать, какое присудить наказание. И попробуй только не явиться! Рассказать, что тогда будет?!
– Н-не надо! Простите!
– Смотри у меня!
– Смотрю! Простите! Я приду! В Час Лошади!
Уже на выходе из квартала, хлюпая деревяшками гэта по кривой и грязной улице, я вспомнил, что не спросил у перерожденца: почему на могиле нет таблички с посмертным именем. Мое упущение. Но не возвращаться же теперь?
Завтра явится в управу – спрошу.
Глава пятая
Остров для родной матери
1
Страх порождает черных демонов
Не иначе, вчерашнее утро получило сегодня новое рождение. Все повторялось в точности. Унылый мелкий дождь зарядил, едва я вышел за ворота. Возвращение за зонтом. Моя постыдная спешка. Невозмутимо вышагивающий позади Широно…
– К вам посетитель, Рэйден-сан, – уведомил секретарь, едва я переступил порог. – Ждет в общей приемной.
– Благодарю, Окада-сан.
Если ко мне снова заявился сосед-горшечник… Нет, не горшечник.
– Я велел тебя явиться в Час Лошади! А ты когда пришел?
– Умоляю сжалиться…
– Иди вон отсюда! Вернешься, когда назначено.
– Прошу, простите!
Кажется, Мэмору стоило немалого труда заставить себя опуститься передо мной на колени. С чего бы это? Какой-то разносчик… Ничего, справился. Опустился. Ткнулся лбом в пол.
– Не гоните, прошу! Я пришел с заявлением. Она ушла!
– Кто ушел? Кто пришел?
– Я пришел! А она ушла!
– Она? Да кто же это?!
– Она… Он… Дух моей покойной матушки!
– Следуй за мной.
Надеюсь, я ничем не выдал волнения, пока шел по коридору, даже не проверяя, следует ли за мной Мэмору. Без спешки расположился за столом в своем кабинете. Выдержал паузу, не глядя на разносчика и лишь краем глаза следя за устраивающимся в углу Широно. Все, слуга готов записывать. Потянуть время? Помучить Мэмору ожиданием? Это бывает полезно – проверял не раз. Вон, разносчик уже весь извертелся на циновке для посетителей.