Стокгольмский калейдоскоп

Однажды моя подруга, вернувшись из тура по Скандинавии, взахлёб делилась своими впечатлениями. Действительно, не трудно было захлебнуться, ведь ей без конца приходилось повторять один и тот же рефрен: "Не помню, где, но кажется, в Стокгольме… или в Хельсинки, ну, в общем, не важно…"

В Стокгольме бывали многие, но в мимолётных турах одни мало что видели, другие мало что помнят, как моя подруга. Мне же посчастливилось провести в Стокгольме три месяца. У меня было время, возможность и желание изучить этот город, и мои впечатления оказались несопоставимо глубже

и шире. Поэтому, без ложной скромности, я решила, мне есть что рассказать об этом городе.

Так что приглашаю желающих окунуться в ауру современного Стокгольма. А чтобы лучше понять современность, заглянем и вглубь веков. Даже не представляете, какие тайны и загадки хранит шведская история и какие нити тянутся в наши дни. Проследим, как тени прошлого наслаиваются на настоящее, а порой омрачают отношения с нашей страной.

Познакомимся с теми, кто творил шведскую историю. У нас они по большей части малоизвестны. Однако остросюжетная литература бледнеет на фоне их невыдуманных приключений и тайн.

Наконец, мы сможем просто подышать балтийским ветром на набережных, полюбоваться достопримечательностями, заглянуть в некоторые музеи и лавочки, посидеть в баре Старого Города.

Прошу читателей, которые уже бывали в Стокгольме, отнестись с пониманием к тому, что вначале придётся прогуляться и по избитым туристическим местам. Как бы ни хотелось быть оригинальной и открывать только новые места и страницы для продвинутых читателей, танцевать полагается от печки, ради тех, кто Стокгольма ещё не видел. Однако я искренне пыталась сделать пробежку по исторической колыбели Стокгольма интересной даже для тех, кто уже в теме: либо заглянуть поглубже, либо откопать что-то малоизвестное, либо… ну, не буду раскрывать все секреты.

Предупреждаю: все персонажи, за исключением исторических личностей, являются плодом авторской фантазии. Любое совпадение с реальными людьми, событиями их жизни или местами проживания является совершенной случайностью. Даже главная героиня – это не совсем я.

Поезд выскочил из туннеля метро и помчался по мосту. В неожиданной вспышке света мелькнул такой вид за окном, что захватило дух. На гранитной горе каскадом высились и громоздились башни терракотового замка. И его воинственно-сказочный силуэт повторялся в стальной глади вод. Видение потрясло и тут же исчезло из виду. За окном замелькал перрон. "Гамла Стан", – услышала я мажорный голос дикторши, что означало "Старый город", и, оторвав взгляд от окна, поспешила к выходу. Сейчас я всё это рассмотрю своими глазами!

Поезд остановился, но двери почему-то не открывались. По российской привычке ожидая подвоха и неприятностей, я уже успела запаниковать у закрытых дверей, в то время как шведы спокойно поднялись с сидений и по стоящему вагону не спеша подтянулись к дверям. Вот тогда-то двери и распахнулись. Позднее мне ещё не раз придётся убедиться, что жизнь потомков викингов с нордическим характером максимально лишена всякого экстрима. Боже упаси, при торможении транспорта вставать и пробираться к дверям. Они успеют это сделать после полной остановки, не рискуя здоровьем.

Стокгольмское метро неглубокое. А эта станция вообще на мосту. Всего несколько ступенек вниз с перрона, затем снова вверх,

и вот я на гранитной мостовой Старого Города. Я делаю глубокий вдох. Ах, какой воздух, невозможно надышаться!

Я впервые в центре и одна. Впереди целый свободный день, а в отдалённой перспективе – целых три месяца. Три месяца – будет ли этого достаточно, чтобы залечить мои раны? Чтобы подумать о будущем и решить, как мне жить дальше? И, наконец, чтобы посмотреть Стокгольм. Вот для последнего, пожалуй, трёх месяцев должно хватить. Всё остальное в тумане.

Оглядевшись и увидев тот же замок за проливом, я устремилась к набережной. Моему взгляду открылась такая панорама, что снова захватило дух. Высокий холм противоположного берега являл собой красивый хаос из старинных и современных зданий, больших и маленьких, светлых и тёмных. Город-хаос глядел на мир удивлёнными глазами мансардных окон на изломанных крышах, поддерживал низкое небо на своих плечах, утопая в облаках куполами церквей. Он то карабкался вверх по холму, то сбегал вниз к воде брусчаткой причудливо изогнутых улочек. Большие дома нависали над маленькими, маленькие устраивались над большими. И невозможно было найти во всём этом какое-либо присутствие первоначального плана застройки, какой-либо симметрии и упорядоченности.

Постепенно из хаоса стали вырисовываться отдельные здания. Самым замечательным из них по-прежнему казался терракотовый замок в окружении жилых домов. Словно вассалы, эти дома и домики жались к замку снизу и с боков, робко повторяя черты его силуэта. Главную башню замка гордо украшал воинственный купол, напоминавший знаменитый стальной шлем германского канцлера Бисмарка. В похожие шлемы со шпилями, только поменьше, рядились и крыши домов-вассалов. Мощный медный шпиль главного купола безжалостно вонзался в бесцветное небо, вырывая из него седые космы тумана, тотчас же уплывавшие вдаль над озером Меларен.

Я шла по набережной навстречу балтийскому ветру, не в силах оторвать восхищённого взгляда от города за проливом. Пять мостов неслись к нему с обеих сторон от меня и, приближаясь, нестройным веером сходились в узком местечке, перекрещиваясь меж собой в разных плоскостях, как по вертикали, так и по горизонтали.

Там, где заканчивались мосты и начиналась пристань, преобладали здания прошлого века из стекла и бетона. Они глядели сверху вниз огромными глазами-окнами на корабли и кораблики, прогулочные катера и пароходики с чёрными трубами. И сами эти прозрачные здания походили на огромный пассажирский паром “Silja Line”, отчаливший от пристани. Их отражения в воде можно было принять за нижние этажи, и казалось, здания тоже скользили по волнам вслед хрустальному парому со светящимися каютами.

Из отрицания всякой упорядоченности и симметрии здесь родилась своя неповторимая гармония – гармония Слюссена. Так называется этот район на холме за проливом. И сам этот холм, выглядывая то тут, то там своими крутыми гранитными боками, на которые город не смог взгромоздиться, тоже являлся элементом архитектуры. Местами отесанный и облицованный, с гротами, то ли декоративными, то ли настоящими, он потрясающе вписывался в городской пейзаж. Для меня, равнинной жительницы, видевший гранит лишь в виде сваянных скульпторами памятников, этот природный гранит в таком изобилии был уже достопримечательностью.