Столетовы. Часть 1. Верьте в любовь, девчонки!

Гурова Лена

– Здравствуйте! Меня зовут Иван. Я из Москвы. Выходите за меня замуж.

И уже через неделю они ехали вместе к месту папиной службы. И кто может это объяснить? Что тогда, какая молния, какая искра пробежала между ними, что вот уже и серебряная свадьба маячит на горизонте.

– То, что я скажу тебе сейчас, ты, доча, послушаешь, сделаешь свои выводы и забудешь. И если ты думаешь, что у нас с мамой не было сложных периодов, ты ошибаешься. Когда тебе исполнилось всего десять месяцев, Зина уехала от меня. Написала, что навсегда. У меня тогда было все хорошо: красавица-жена, лапочка-дочка, любимая служба и друзья, в основном, неженатые. Служба по гарнизонам не располагала к личной жизни. И не каждому повезло встретить такую женщину, как моя Зина. Я был страшно горд. Но не мог не заметить, что на мою жену часто заглядываются. Конечно, ревновал. Дежурства по три-четыре дня не давали покоя. Как она там? Мой друг, Иван Макаров, ты его знаешь, очень любил фотографировать.

И, в основном, мою Зину. Поэтому у нас так много маминых фотографий. Но на одной из них я заметил нашего зама по политчасти за спиной у моей жены, потом на другой они танцевали, а на третьей он чмокал её в щечку. Допрос Ивана ничего не дал, он утверждал, что Зина ведет себя как подобает жене бравого комбата. И точка. Но не тут-то было. Я стал следить. Да, доча, потерял голову. Наша мама от природы весёлый и добрый человек, я бы даже сказал, лёгкий. Она, конечно, что-то почувствовала и пыталась меня разговорить. А этот гад всё крутился и крутился вокруг. А я всё больше замыкался в себе. Мне тогда казалось, что женщина должна уметь вести себя так, чтобы этих крутежей не допускать. И когда, будучи на дежурстве, я узнал, что он возил мою Зину в город, хотя у нас был рейсовый автобус, я еле додежурил и явился, такой павлин, пред её очи. Не хочу даже вспоминать, что я говорил. Моя жена молчала. И это еще больше меня разозлило. И я ушел. Пить. С неженатыми друзьями со всеми вытекающими последствиями. На следующий день Зины и Леночки уже не было. Когда до меня дошло, что я натворил, мир рухнул. А когда прочитал записку и выслушал рассказ соседки о том, что моя дочка чем-то отравилась и ей было очень плохо, и наш замполит повез её с Зиной в город к врачу, готов был убить себя, прямо не вставая с места. К чему я это сейчас тебе поведал? Я очень тебя люблю, Ленок! Беленький мой ленок. И, конечно, хочу, чтобы состоялось твоё женское счастье. Когда я вымолил прощения у своей жены, приехал и забрал вас, Зина просто спросила: "Зачем человеку язык? Надо было просто спросить у меня. И послушать своё сердце, а не разум, который у тебя, где не надо, за разум заходит… " Так я потом и поступал. И на службе, выслушивая всех подряд, и с друзьями, и с вами, мои дорогие девочки. Надо уметь слушать. А теперь спать, спать.

Лена проснулась совершенно разбитая. Несколько раз ночью порывалась подойти к окну. Останавливала себя и опять тяжело засыпала. "Значит, надо поговорить". Она и хотела и боялась одновременно. Ну просто не переживёт, если вдруг… А что вдруг? Ведь ей никто, кроме него не нужен. Значит, надо бороться за свою любовь. А как? Как бороться? С маленьким мальчиком, который ни в чем не виноват? Но поговорить надо!

Еле оторвав голову от подушки, встала.

–Мам, я в четыре вставала воды попить, он ещё сидел, – услышала олин голос.

– А в пять уже не было. Дворнику не спалось, весь дом перебудил. Ой, Ленок, умывайся, у меня всё готово к завтраку.

Вот такая она, наша мама. У неё всегда всё готово. И следов бессонной ночи на лице нет. Утренняя зарядка, если нет возможности пробежаться, контрастный душ и морковная помада. Может еще карандаш для бровей и ресниц. И вуаля – сияющая женщина. Обожаю, люблю, преклоняюсь и даже завидую белой завистью. Мамочка моя. Стоит, улыбается, хотя все понимает.

Зеркало отразило нечто. Хуже некуда. Круги под опухшими глазами, мятая физиономия, плечи как-то опустились, и даже спина совершенно забыла про осанку. В душ. Надо памятник поставить тому человеку, который придумал душевую насадку. Силы прибывали, а контрастная процедура довершила гуманное дело. Посвежело и в голове, и на сердце.

– Ну что, девчонки, завтракаем? Папа умотал рано. Он тебе, Ленок, вот это оставил. Сказал, отдать Сергею, у них какие-то дела.

И тут Лена вспомнила, как легко мама разговаривала вчера с ним. Она вопросительно посмотрела на мать.

– А что происходит?

– А что происходит, ничего не происходит. Сергей с Виктором выполняют какой-то заказ для оборонки,– ответила она.

– И как давно они его выполняют?

– Не знаю. Правда, ничего не знаю.

Елена поняла, не скажет…

Поели-попили, идем рисовать лицо. Это жизненное кредо Костика. Чтобы не произошло, выглядеть на все сто процентов. И он таков. Даже в дальних поездках, в какой-нибудь глуши всегда выбрит, подтянут, чисто одет. И руки всегда в порядке. "Да, мы работаем руками, они должны быть идеальны. Особенно в экспедициях. Мы несем людям красоту. И начинать надо с себя."

Из дома Лена вышла уже совсем бодрячком. Весеннее солнце слепило невыносимо. Она даже закрыла на время глаза, чтобы немного привыкнуть, и стояла, подставив лицо солнечным лучам. Сергей не позвонил. И что? Идём работать, учиться, процветать дальше. Именно процветать. У неё все будет хорошо. То, чем Елена занимается, ей очень нравится. Друзья, приятели, просто знакомые – замечательные. Папа, мама, Оля! Что ещё? Тут она открыла глаза, ощутив на себе чей-то взгляд. "А ещё ей очень нужен этот мужчина", – Сергей улыбался, а у Лены из-под ног уходила земля. Ну почему нельзя броситься ему на шею, целовать, обнимать, забыть

обо всём? Почему? Потому что не забывается. Потому что при любом воспоминании о Сергее Андреевиче Столетове, у неё внутри срабатывает защитная система : осторожно – опасность. Ну а уж сейчас, когда он так на неё смотрит, сигнал «спасите наши души» просто трубит. Боже, как всё сложно.

– Я тебя жду. Доброе утро.

– Утро действительно замечательное. А солнце, хоть очки надевай, – ей хотелось казаться такой свободной, независимой, сама себе хозяйкой.

Борьба с сережкозависимостью пока не проиграна. Тревожили только глаза с синевой от неба, от эмоций, просто от радости. Они сияли, и оторваться было невозможно.

Они так и стояли, рассматривая друг друга.

– Ах, да, – спохватился Сергей. Тебе же в институт?

– Да. Ты подвезёшь?, – спросила Елена, увидев, что он открывает дверь машины.– Это твоя машина?

– Пока нет, но очень хочу.

– Если хочешь, значит будет. Ты же всегда добиваешься всего, чего хочешь, – проскочила льдинка в голосе девушки.

У Сергея ёкнуло в груди. Ничего не забыто, понял он. "Эта девчонка стала старше, что совершенно не значит, что стала сильнее. Вон, жилка на шее как бьётся.»

Лена уже сидела в машине.

– Я встречу тебя, во сколько?

– Часа в два, не раньше.

Хорошо, что было недалеко. Остаток дороги они молчали. Льдинка висела и не думала таять…

– До встречи.

И упорхнула. Взлетела по ступенькам. И как это у них, у девчонок получается летать на шпильках или взлетать на высоченной платформе? И назовут же – туфли на шпильке, босоножки на платформе. Он завидовал Виктору, который был женат уже год. Тот привозил из поездок своей Наташке всякие женские штучки, мог часами шляться по магазинам. А Сергей покорно ждал, иногда подсказывал, иногда просто откровенно скучал. Он покупал только игрушки. Ничего женского ему было не надо. Фиктивный брак, заключенный со Светкой по просьбе Доры, на несколько месяцев, чтобы девочка устроилась, обернулся для Сергея катастрофой. А появление малыша вообще шоком. Ну не помнил он, когда они со Светкой занимались любовью. Не помнил. Один раз в общежитии, сразу после фиктивной росписи, она напросилась переночевать. Дескать, поздно через весь город добираться, да и страшно. Проводить было некому, намечалась дружеская попойка, и её оставили. А утром он проснулся с ней в одной кровати и очень удивился. Он не кричал на женщин, даже голоса не повышал. Но на Светку орал так, что половина общежития сбежалась. И таким образом, тайное стало явным. И мужики недоумевали, чего это он так раздухарился. В этой его кровати бабы спали пачками, и ничего, всех устраивало. А эту вообще выгнал. Думал навсегда. А тут свадьба Вадима свела его с Леной, и он забыл про всё, днем и ночью только о ней, о своей любимой девочке и думал, и мечтал. И уехав в ту первую серьёзную командировку, он вспомнил об этом браке только под конец. Поэтому и попросил Светку приехать к Доре. И то, что она там разыграла, для него было совершенно неожиданно. И ему нужно было срочно найти свою Леночку и объяснить ей всё, потому что на завтра им нужно было опять уезжать, правда ненадолго. Но случилось, что случилось. Когда Сергей увидел её с опухшими от слёз глазами, мир перевернулся. Он почти физически почувствовал её боль. Но был настолько ошарашен реакцией Елены, что растерялся как пацан. Он даже толком не помнил, что она говорила. Но глаза, глаза снежной королевы, зелёные льдинки, прожигали его насквозь. И он, как подстрелянный заяц, убежал, поджавши хвост. Сергей каждый день писал ей письма, но ни одного не отправил. А когда они вернулись, новость о беременности Светланы добила его до конца. Ну зачем он Ленке, Леночке, его Аленьке? Зачем он ей такой? Сразу поставив все точки над "и", Сергей дал понять матери его будущего ребёнка, что жить с ним она не будет, а малышу он будет помогать. И потекла жизнь дальше, в основном, в работе, командировках, поездках.

Но Сергей следил за жизнью Елены, как мог. Но не разрешал себе к ней приближаться. Несколько раз приезжал на дачу для встречи с Вадимом, зная от Ивана Ивановича, что девчонки туда почти не ездят. И увидел её, один раз. Она собирала малину, вернее лопала. Открытый сарафанчик, очень короткий, волосы собраны в хвост, пушистый, смешной, губы, перепачканые малиной… Он залюбовался, засмотрелся. Она, вдруг, подняла глаза прямо на него. Увидеть Сергея за плотной шторой было невозможно. Но Елена смотрела прямо в его глаза, а он стоял ни жив, ни мёртв. Сколько раз Сергей потом вспоминал эту картинку: свою Ленку с малиновыми губами и колдовскими глазами. Как жалел, что не выскочил тогда – да будь, что будет. Трус.

В два часа Сергей стоял прямо у выхода из университета . Он еле уговорил дядьку, не пускавшего его на территорию, разрешить ему проехать, потому что боялся пропустить Елену. Она вышла сразу, но в другой одежде, и немного хромая. Следом выскочил Костик с какой-то папкой. Он очень бурно ей что-то объяснял, показывая на ногу, даже крутил у виска. Девушка выхватила папку, махнула безнадёжно рукой и чуть не упала. Да что происходит? Сергей вышел из машины и наблюдал, как Костик, подхватив её, вёл вниз по лестнице и говорил: